Следующего дня я ждала с замиранием сердца. Ночью долго не могла уснуть, прислушиваясь к каждому шороху, но, слава богу, все обошлось. Когда хотел, Саша умел себя контролировать даже в пьяном состоянии.

Он отпустил бы и без моих выкрутасов, но после вчерашнего поцелуя и его последующих слов у меня что-то перемкнуло в голове. Сказалось нервное напряжение последних месяцев, постоянные переживания. Словно лопнула струна, которую долго и основательно натягивали до предела в течение долгого времени. По сути, так и было.

Именно сейчас, именно в этот момент.

Я старалась не вспоминать об этом инциденте, чтобы не накрутить еще больше, гнала будоражащие воспоминания и злилась, что позволила ему унизить себя. А внутри все болело, словно это не я вчера со всей силы заехала обидчику, а он прошелся ржавым гвоздем, вскрывая старый нарыв.

Ночевать в отведенную для меня спальню не пошла. Осталась у дочек, сидя в мягком кресле, тем более непоседы не хотели успокаиваться почти до часу ночи.

Сашу больше не видела. Рано утром он уехал, так и не попрощавшись.

Нормального разговора не вышло.

Не было Саши в течение дня и даже на следующие сутки. В другой ситуации я бы, наверное, успокоилась, если бы не тревожное ощущение, засевшее в груди и не желавшее отпускать. Предчувствие надвигающейся беды, поворотного момента, после которого что-то должно кардинально измениться, отчего сердце не находило себе места.

Да и глупо в моем положении надеяться на милость хозяина, который предельно ясно дал понять, как и что думает обо мне.

Прислуга в доме относилась к нам нейтрально. Я видела двух охранников, повариху и уборщицу. Работники на вопросы о хозяине, его графике отмалчивались или просто пожимали плечами. Такое ощущение, что их в принципе это мало волновало либо они не желали говорить на данную тему со мной.

По дому можно было ходить свободно – никто не обращал внимания, а вот стоило ступить за пределы территории, как в обязательном порядке следовал кто-то из охранников. Меры предосторожности или все-таки контроль, чтобы не сбежала?

Интересно, если я соберусь в город, меня отпустят?

И в момент, когда я уже была готова проверить это, появился хозяин дома.

Саша приехал к ужину, первым делом заглянув в детскую. Расцеловал девочек, поманил сладостями, но сказал, что отдаст только после ужина.

– Поэтому марш мыть руки и за стол! – скомандовал по-доброму.

Мне бросил сухое "здравствуй", не удостоив даже взгляда, и сразу вышел из комнаты.

Ужин, как в прошлый раз, прошел без эксцессов. Все-таки дети разбавляли атмосферу своей непосредственностью, чистой незапятнанной аурой. Сближали, делая заклятых врагов чуточку ближе.

Саша совершенно преображался рядом с ними, словно на какое-то время его подменяли на доброго заботливого семьянина, и если закрыть глаза, забыть на несколько секунд наше прошлое, то можно было поверить, что мы действительно любящая семья.

А потом реальность обрушивалась с прежней силой, придавливая гранитной плитой.

– Папа, ты с нами поиглаес? – дернула его за руку Яна. – Ты обесчал!

– Обязательно, – кивнул он серьезно. – Обещал – значит, надо выполнять. Отдохну немного, с мамой решим один вопрос, и я приду к вам.

Я кинула беглый взгляд на Сашу. И вроде бы готовила себя, ждала, настраивалась, а все равно оказалась не готова. Сердце застучало в районе горла.

– Ты есе не отдохнул?

– Увы! Я только что с работы. И сразу к вам.

– Тогда ты кое-сто забыл, когда плисол, – встряла Леся, грозя ему пальчиком.

– Правда? – удивился Саша, хмурясь и вспоминая свое упущение. – Что?

– Поцеловать маму! – с невозмутимым видом подсказала дочь и застыла, ожидая, когда он исправится.

Да, дочки помнили привычки отца. Андрей всегда чмокал меня в щеку, когда возвращался домой. Для него это было своеобразным ритуалом, и он почти никогда не изменял ему.

– Точно! – Саша перевел на меня взгляд. – Забыл! Как хорошо, что у меня есть такие напоминалочки. – Он заговорщицки подмигнул девочкам, встал со стула, обошел стол и остановился у меня за спиной.

Я напряглась, чувствуя близость хищника. Теплые пальцы нарочито нежно коснулись шеи, прошлись, едва касаясь, по коже, убирая пряди волос и вызывая рой мурашек по телу. Он словно играл, показывая, насколько ласковым умеет быть зверь, когда ему нужно.

Горло перекрыл спазм, мешая вдохнуть.

– Ты устал сильно, – не выдержала я.

Вывернулась, вскакивая и шарахаясь в сторону. Правда, далеко уйти не смогла. Саша поймал, заключая в стальные объятия. Стиснул, прижимая к себе так, что я оказалась лицом к лицу с ним.

– Не настолько, – промурчал угрожающе.

– Саша...

Широкая ладонь сжала затылок, фиксируя положение головы. Темно-карие глаза гипнотизировали, заставляя подчиниться, проникая вглубь и вытягивая душу.

Раньше я любила эти глаза, любовалась, тонула в них, наслаждаясь каждым моментом, а сейчас осталась лишь мучительная, выворачивающая наизнанку боль, звенящая и отдающая особыми нотами на концах оголенных нервов.

В памяти еще свежо воспоминание о последнем поцелуе, когда Саша буквально сорвался, подчиняя своим напором, и о том, чем все это закончилось.

Но при дочках я обязана была отыграть эту роль.

Зажмурилась, переставая дышать. Приготовилась к чему-то ужасному, но... сухие губы лишь мазнули по щеке.

Подбородок слегка царапнула щетина, и Саша отпустил.

Неожиданно...

И глухое разочарование пустотой ухнуло в груди.

– А сейчас доедаем все, что у вас осталось в тарелках, допиваем сок и поднимаемся к себе в комнату, – бодрым голосом скомандовал мужчина, хлопнув в ладоши.

Леся и Яна, довольные собой, заулыбались, переглядываясь, и принялись быстрее орудовать ложками.

Ужинать мы закончили быстро. Девочки убежали строить кукольный дом, а меня Саша позвал для разговора к себе в кабинет. Я шла, внутренне сжавшись, готовясь к очередному прессингу, и совсем не ожидала того поворота, что мне приготовил мужчина.

– Не находишь, что это подло? – зашла с наступления.

– Ты о чем? – недоуменно обернулся он, останавливаясь у письменного стола.

– О том, что ты пытаешься манипулировать чувствами детей и занять место их отца. – Меня внутренне потряхивало.

Я еще сама не разобралась отчего. Какая-то злость на него, на свою беспомощность, на дурацкие реакции тела.

– Нет, не нахожу, – спокойно ответил Саша, присаживаясь на край стола. – Девочкам нужно внимание отца, а за неимением оного они будут искать его в каждом мужчине, который вызовет симпатию или доверие. Они еще слишком маленькие и нуждаются в отцовской ласке. Так пусть лучше называют папой меня, чем чужого мужика с улицы, – последние слова прозвучали особенно жестко, словно он подозревал меня в связи с кем-то.