Что заставляет людей быть вместе? Я судила по родителям и некоторым знакомым. Уважение, общие интересы, общие цели, все это – да. Я знала точно, что многие зрелые пары имеют любовников и любовниц, об этом в курсе супруги – и никакой ревности. Какие эмоции могут быть, когда общий бизнес, общие дети, а от того, что раз в год муж подкинет такой вот Милене десятку на новый смартфон, семья не обеднеет – никто даже этого не заметит? Вот если бы мои дети были вынуждены проводить лето на бабкиной даче, а муж взял любовнице в кредит «Айфон» – вот тогда да, тогда я бы убила. Не в прямом, разумеется, смысле, но небо ему показалось бы с пол-овчинки. А если бы дети учились в Лондоне – да хоть «Дэу Нексию» своей девице купи, что она у тебя как неродная…

Фонарик в телефоне Мимимишика стал слабеть, и Аркудов пожертвовал свой смартфон. Я стащила с плеч рюкзак и поставила телефон Мимимишика на зарядку. У меня хватит пауэрбанков, я молодец. Я даже решила, что я – номер два после самого Мимимишика. Заслужила.

Из леса мы вышли – и свою ошибку я поняла. На открытом пространстве было в тысячу раз холоднее, ветер дул не переставая, и я думать не хотела, как там Милена. Я сочувствовала ей сейчас исключительно как человеку, которому физически некомфортно. Даже у меня зуб на зуб не попадал, она хныкала, но терпела. В самом деле – привыкла? Для нее это – неурядица гораздо меньшая, чем сломанный ноготок?

Начинало светать. Небо становилось бледнее, над лесом ползли серо-синие тени – низкие, очень низкие облака. Когда все затянуло, насколько это критично для поисковиков? Нас ведь обязаны начать искать, Мимимишик прав, пропал вертолет – это не ДТП. Каждый подобный случай расследуется в деталях. Вертолет я уже видела – пока очертания, но цель нашего путешествия была близка. Очень близка.

Под ногами шуршала трава, покрытая холодной росой. Почти изморозью. Было зябко. Я бы пробежала немного взад-вперед, но опасалась коварства топи. Идти второй – лучших из вариантов. Я просто буду идти второй.

– Дрыхнет, летеха, – проронил Мимимишик, останавливаясь неподалеку. До вертолета оставалось шагов пятьдесят, и в серой хмари я видела все, что хотела увидеть. Серый бок. Серые окна. Что-то серое валяется – рюкзак? – Пошли. Костер надо будет.

Запах, снова мерзостный запах дикого зверя и крови. Я сознавала, что это иллюзия, такие картины рисует мне измученный неизвестностью мозг, но ничего не могла с этим поделать, только смириться. Серый бок вертолета блестел, покрытый рассветной росой, и на нем было неуместное пятно – темное, не помнила я такого пятна на боку раньше, но кто даст руку на отсечение, что я была настолько внимательна?

– Подъем, товарищ! – гаркнул Аркудов. – Чего лежим?

Роман не пошевелился. Я зажала нос. Невозможно же, чтобы так меня преследовал запах крови.

На лицо мне упали первые капли дождя.

– Стойте здесь, – сказал Мимимишик, но никто из нас и не собирался подходить к вертолету. Мы сбились в кучку, забыв обо всех своих разногласиях, и мне было даже без разницы, что Милена вцепилась в меня, потому что я оказалась с ней рядом.

Я вытерла с лица капли. Дождь пошел, вовремя мы вернулись. Лучше было бы не уходить, но как знать, кто бы тогда уцелел, а кто нет. Как видеть аварию на остановке, когда ты успел сесть в автобус: не так страшно смотреть на внезапно неживые тела, как сознавать, что ты мог среди них оказаться.

– Замерзла? – спросила я у Милены.

– Ну, так, – мотнула она головой и поддернула куртку. – Он умер, да?

Может быть, подумала я. Рассвело еще недостаточно, чтобы я могла рассмотреть все в деталях. Роман лежал на сиденьях, было похоже, что он просто спал, если бы не кровь вокруг головы, а потом Мимимишик загородил нам обзор, и вряд ли специально.

– Я говорила, что видела у реки человека, – простонала Милена. – А вы мне не верили.

– Ерунда. Он не успел бы оттуда дойти, – негромко, но как-то очень уверенно заметил Аркудов, и я поняла, что он прав. Километров тридцать до реки было точно, а до того места, где были медведи, даже и больше, и я сомневалась, что ночью кто-то сюда пойдет. Без карты, без ориентиров. – Может, сам упал неудачно.

– Ты в это веришь? – выпалила я прежде, чем успела подумать, а стоило ли мне это говорить. Скорее нет, чем да, никто ведь не знает, что там, в болоте, утонул человек.

Но не факт, что человек был именно у реки, как пыталась нас убедить Милена. Он мог оказаться где угодно – вот и оказался.

– Жив, – крикнул нам Мимимишик. – Крови потерял не особо много, не смертельно. Аптечка нужна, – и он выразительно посмотрел на Аркудова.

Тот неуверенно двинулся к вертолету. Да, Игорек, это тебе не «Танчики», тут немножечко все взаправду, подумала я и схватила его за рукав.

– Что, Дианочка, ты, как все женщины, меньше боишься вида крови? – не упустил он возможности тупо съязвить.

– Не хочу, чтобы ты там все заблевал, – хмыкнула я и быстро, пока у него не сработало самолюбие, пошла к вертолету. Мне было плевать, что Аркудов угваздает все, что еще оставалось чистым, но я была уверена, что правду Мимимишик скажет только мне, потому что у нас с ним была общая тайна.

На раненого я старалась не смотреть, обошла вертолет и сразу полезла в ящички. Пока нас не было, Роман успел прибраться, даже вещи сложил так, чтобы они ему не мешали. На секунду я замерла, заметив, что на дверном проеме – изнутри – остался кровавый след.

– Он сам? – я говорила настолько тихо, чтобы расслышать меня мог один Мимимишик. Который уверенно – слишком уверенно! – обращался с раненым. Бандитов и этому учат или опыт – лучший учитель? – Они, – я слегка кивнула в сторону Аркудова и Милены, которые так и не двинулись с места, – думают, что он сам.

– И пусть, – позволил Мимимишик. Я молча согласилась. Я еще не сошла с ума, чтобы что-то доказывать вооруженному человеку. – Аптечку.

– Сейчас. – Я дернула какой-то ящик возле места пилота, но взгляд почти сразу упал на приметную коробку с наклеенным красным крестом. – Это тот, который утонул в болоте? Зачем он сюда пришел, что искал?

Я отцепила аптечку и вывалила из нее все, что было – достаточно для того, чтобы оказать первую помощь. Роман коротко застонал, Мимимишик очень уверенным, отработанным движением разорвал индивидуальный перевязочный пакет – я от удивления села. Обычный человек даже блистер с таблетками открывает неловко, а вскрыть простенький лейкопластырь – целый квест. У меня не хватало нервов, я брала ножницы.

Мне снова стало жутко. Кого же бояться теперь, когда этот злосчастный зек покоится на дне болота? У болота вообще существует дно?

– Еда, – исчерпывающе ответил Мимимишик. – Зачем еще.

– И потом он пошел к нам? На свет костра?..

– Догадливая, – хмуро польстил мне Мимимишик. – Родители кто?

Ты ко мне сватаешься, что ли? Но ситуация к иронии не располагала. Зато был повод узнать кое-что более существенное.