— А ты думаешь, он неживой? Любому мужчине тепла и понимания хочется гораздо больше, чем секса с ожившей фотографией из «Плейбоя», если, конечно, у него нет фатального ощущения собственной неполноценности. Никогда об этом не думала? — едко поинтересовалась Этель.

— У меня немножко другие представления о ценностях мужчин из высшего света.

— А слово «общечеловеческие» тебе что-нибудь говорит?

— Этель, отстань, у меня есть парень, и я храню ему верность.

— Ага. У тебя хорошо получается, — съехидничала Этель. — Можешь написать книгу «Как остаться старой девой» или «Кодекс неудачника для чайников».

— Ты перегибаешь палку, — с угрозой произнесла Дженнифер.

— Правда глаза колет?

В Этель полетела подушка — настолько быстро, что она не успела среагировать и увернуться.

— Ах вот так?!

Завязалась веселая возня. Дженнифер не знала, откуда у нее на это взялись силы, но честный бой позволил ей снять напряжение, скопившееся за день. Она поделилась своими наблюдениями с Этель.

— Да, лучше этого может быть только секс... — мечтательно протянула Этель.

— И не проси! — отрезала Дженнифер нарочито серьезным тоном.

Баталия возобновилась с привлечением тяжелой артиллерии — минеральной воды в маленьких бутылках.

— Вот и душ приняла. — Дженнифер было мокро, но удивительно уютно лежать в залитой постели.

— Ага. Спокойной ночи, — промурлыкала Этель, вытягиваясь под одеялом.

— Спокойной.

Дженнифер чувствовала себя так, будто совершила марш-бросок на десять миль по пересеченной местности. Измученное дневными похождениями тело, которое вообще-то привыкло к совершенно спокойному образу жизни, сладко ныло, расслабляясь, и очень радо было бы уснуть. Дженнифер повозилась под одеялом и свернулась клубочком на сухом пятачке. Беспокойные мысли терзали разум и не давали погрузиться в сон. Может быть, в словах Этель есть какой-то резон? И он действительно потянулся к ней, почувствовав в ней живое нежное сердце?

Но тогда это уже напоминает драму! Потому что в Англии живет парень по имени Алекс, который верит в то, что Дженнифер вернется к нему и они поженятся, поселятся на побережье и будут растить детей... Конечно, это не предел ее мечтаний, но позволить отношениям с Эдвардом развиваться — это значит предать Алекса.

И хорошо, что все так безнадежно. Как бы там ни было, Эдвард — «житель небосвода». У него своя жизнь, и она сильно отличается от того, что каждый день видит Дженнифер.

Интересная жизнь. Нужно будет написать про него хорошую статью. И на этом — все. Поставить красивую точку... Которая будет стоить целого бульварного романа.

Эдвард лежал на полу и смотрел на звезды. Все-таки это была хорошая идея — устроить зимний сад с прозрачным потолком. Пахло зеленью и душными тропическими орхидеями — из дальнего угла. Журчал искусственный ручей. В принципе Эдварду было уже все равно, искусственный он или настоящий. Полупустая бутылка виски приятно холодила руку.

Сначала Эдвард думал о том, как глупо все получилось. Потом о том, каким надо быть идиотом, чтобы пытаться поразить девушку вроде Дженнифер роскошью элитного французского ресторана. Потом — какая Энн дрянь. Потом — каким надо быть кретином, чтобы спать с такой стервой. Потом Эдвард уже ни о чем не думал.

Эдвард чувствовал, как расслабилось все тело. Давненько он такого не испытывал. На съемках он не позволял себе пить, да и вообще... А тут...

Что такого страшного произошло, что ему срочно понадобился виски? Неудачное свидание с девушкой, которую он, наверное, уже и не увидит?

Да в общем-то ничего и не произошло, просто вечер не задался.

Эдвард приложился к горлышку еще раз. Крепкий напиток обжег рот. Это ничего. Можно напиться до беспамятства и уснуть прямо здесь. А до этого считать самолеты, которые летят над головой. Они, кстати, и вправду летали, не только когда он был пьян. Но сегодня они производили на Эдварда особенно романтическое впечатление.

Она не хотела оставлять ему свой номер телефона. Может быть, солгала? Надо проверить.

Эдвард достал из кармана мобильник и набрал номер Дженнифер. Гудки. Гудки.

— Алло? — Сонный голос, хриплый, но несомненно принадлежит ей.

— Спокойной ночи.

— Алло-о?!

— Извините, ошибся.

Тишина. А чего ты хотел, Эд? Люди в это время обычно спят. Людям завтра рано на работу. Писать статьи. Раскладывать твою душу по ровным строчкам, по журнальным колонкам...

Хорошая девушка Дженнифер. Если Нью-Йорк ее не сожрет и не отравит, будет еще и героиней. Как же ей идет голубой! И локоны...

Эдвард вздохнул и сделал еще глоток, побольше, чтобы заглушить навязчивые мысли.

Завтра можно будет позвонить ей и спросить про фотографии. Она же обещала...

Больше Эдвард ничего не помнил. Беспамятство наконец-то волной накрыло его. Проснувшись на рассвете и ощутив холод, он перебрался в спальню. В голове было мутно-мутно, а небо за окном наливалось чистым голубоватым цветом — как вода из горного родника. Наверное.

Впервые за много месяцев он почувствовал, какая никчемно большая и пустая у него кровать. Можно было бы пойти на диван в гостиной, но Эдвард снова провалился в сон.

Он проснулся утром с мыслью о том, что лучше бы ему не просыпаться вовсе. И дело было не в головной боли — похмелье вообще было ему не свойственно — а в гнусном ощущении, будто его душу пропустили через стиральную машину в режиме «стирка спортивной одежды». И причина не столько в алкоголе, сколько...

Эдвард поморщился, будто воспоминания причиняли ему ощутимую боль. Дженнифер. Энн, черт бы ее побрал. Хотя нет, зачем она черту... Любой черт сбежит от нее в ужасе. С такими дамочками имеют дело только наивные дурни вроде того, каким он был до встречи с ней.

Эдвард полежал немножко не шевелясь: приводил в порядок воспоминания о вчерашнем дне. Вечер в его сознании рассыпался, будто фильм, порезанный на кадры, и нужно было составить частички вместе. И решить, что делать дальше.

Вроде бы Дженнифер дала ему свой номер. Но что из этого? Звонить ей прямо сейчас и приглашать позавтракать вместе? Помнится, вчера она была не в восторге, и теперь нужно продумать дальнейшие действия очень и очень тщательно.

Без кофе не обойтись.

Это был тот случай, когда Эдвард пожалел, что не держит постоянной прислуги. Если бы кто-нибудь сейчас сварил кофе и принес ему в постель...

Что ж, никто не сварит и не принесет, разве что он начнет звонить своему повару, чтобы тот примчался к нему с утра и без предварительной договоренности. Но он этого делать не собирался: глупо как-то и отдает то ли избалованностью, то ли беспомощностью. Поэтому он выбрался из-под одеяла и побрел на кухню, чтобы самостоятельно решить проблему утреннего кофе.