– Ну… – Я покосился на Мэгги. Время пришло. – Вообще-то я никуда не собираюсь.

Мои слова привлекли ее внимание. Я ждал разочарования, беспокойства… или чего-то еще. Да, она знала, что я желаю быть учителем; знала, что мечтаю уехать в Аризону и открыть там учебный центр; знала, что я не хочу работать с отцом. Но ей и в голову не приходило, что я и вправду поступлю ему наперекор.

Мэгги никогда не загадывала наперед и не размышляла, где мы будем работать и как жить. У моей семьи множество традиций, и сам я очень не хочу их нарушать, но должен при этом оставаться главой нашего клана, мужем Провидицы и самим собой. Должен принимать собственные решения, жить своей жизнью. И работа в компании Джейкобсонов в мои планы не входит.

«Прости, что не сказал раньше. Я хотел сначала все это тебе показать, чтобы ты поняла, в чем дело. – Я посмотрел на детей вокруг. – У большинства из этих ребятишек никого нет. Нет семей, которые о них бы заботились и оберегали бы от неприятностей. У одних вообще нет ничего, а у других – просто трудности с математикой. И я могу им помочь. Я хочу…»

«Ты шутишь?»

Я уставился на Мэгги. У нее хорошо получалось опустошать свое сознание, укрывать от меня свои мысли, держать их в тайне.

«Прости. Нужно было давно тебе рассказать, но…»

«Думаешь, я хочу, чтоб ты работал на отца?»

Я резко выпрямился.

«А не хочешь?»

«Я хочу, чтобы ты занимался тем, что делает тебя счастливым».

«Но с этой работой мне… мне придется ездить по всему штату, а может, если все получится, то и по всей стране. И не будет никакого постоянства в доходе и распорядке рабочего дня… Работа переменчивая: иногда дела идут хорошо, иногда плохо. Все может вообще провалиться… Я…»

– Ну что, соскучились по Калебу? – спросила Мэгги, не сводя с меня взгляда.

– АГА! – заголосили дети.

– Хотите, чтобы он перестал к вам ездить? Чтобы перестал помогать?

– НЕТ!

«Я пойду за тобой хоть на край света, Калеб Джейкобсон, пора бы уже это понять».

«Детка, если ты не перестанешь быть такой чудесной, я тебя расцелую перед всей этой ребятней».

«Они тебя обожают».

Мэгги улыбнулась и взяла со стола краски.

– А кто это раскрасил?

– Я! – заулыбалась Молли. – Вам нравится?

– Да, очень! – кивнула Мэгги. Она села за один из столов и взяла зеленый фломастер. – Зеленый – мой любимый цвет, поэтому здорово, что ты раскрасила расписание зеленым.

Молли и несколько других детей сели рядом с Мэгги. Она сразу им понравилась. Я стоял у нее за спиной и смотрел, как она общается с моей ребятней. У меня словно гора с плеч упала. Я не сомневался, что Мэгги желает мне счастья, но опасался, что она попросит меня не нарушать традиций и не расстраивать родных. Думал, предложит взяться за оба дела и нанять кого-нибудь руководителем в учебный центр (но ведь это мои ребята, и я ничем другим заниматься не хотел).

Мог бы догадаться, что Мэгги меня поймет.

– Значит, пропадаешь где-то неделями, а потом возвращаешься обрученный? – Лапа уперла руки в бока.

– Все совсем не так, Лапа, – воспротивился я. – Мэгги классная…

– Я тоже не промах, но меня ты чего-то под венец тащить не торопишься!

– Я с удовольствием – только свистни! – засмеялся я.

Она шлепнула меня по руке и смерила укоряющим взглядом.

– Да что ты, карапуз, знаешь о семейной жизни? У самого-то еще молоко на губах не обсохло.

– Я знаю, что буду делать все необходимое. Не такой уж я и пацан, Лапа. И я люблю ее, потому и попросил за меня выйти. Я справлюсь.

Лапа поджала губы:

– У нее там часом не пирожок ли в печке?

Я усмехнулся:

– Нет.

– А что твоя мамка об этом думает?

– Ждет не дождется, – мягко ответил я. – А папа – особенно. Они полюбили ее с первого взгляда.

Лапа вздохнула:

– Значится, ты все уже и решил, так, что ли?

– Да, мэм.

– Ну, все ясно. А что с нами теперь будет? – Она вопросительно на меня посмотрела. – Искать мне новую работу?

– Нет, мэм. Никто вас не тронет. Кстати, а где все?

– Верно, опаздывают немного, – ответила Лапа. – Сегодня смена у Сейджа и Виолетты. Они готовят малышне математическую пиньяту.

Я рассмеялся:

– Боюсь представить, что это.

Виолетта и Сейдж пришли несколько минут спустя, нагруженные сумками со всякой всячиной. Виолетта, моя ровесница, славилась не только красивым именем, но и своими необычными волосами. Каждую неделю она красила их в новый цвет. А Сейдж, ее парень, сам по себе был яркой личностью, под стать ее волосам.

Нелегко, конечно, запомнить всех детей и работников, но здесь, в главном корпусе, я проводил большую часть времени, потому и знал их.

Я представил Виолетте и Сейджу Мэгги – но мы не успели и глазом моргнуть, как пролетели три часа. Я не хотел уходить, потому что Мэгги веселилась от души, но знал: не приди мы сегодня – завтра бабуля задаст мне трепку.

Когда я открыл дверь, пропуская Мэгги вперед, она пихнула меня в живот и спустилась по лестнице.

– Джейкобсон, у тебя большие неприятности.

– Я так и понял, – подходя к ней, шутливо согласился я. Потом посмотрел ей в лицо и заметил, что она еле сдерживает улыбку. – Полагаю, тебе мои дети понравились.

– Безумно, – призналась Мэгги, теребя подол моей футболки. – Я знаю, ты беспокоишься о том, что скажет Питер…

– Это моя беда. – Я поцеловал ее в кончик носа.

На стоянку опустился полумрак, и я огляделся, проверяя, не подстерегает ли нас кто-нибудь.

– Если кто-то здесь задумает недоброе, я услышу, – заверила Мэгги.

– Наверняка мы этого не знаем, – возразил я. – Может, Уотсоны теперь и люди, но что, если твои способности перестанут на них действовать? Мы пока понятия не имеем, на что они способны.

– Вполне себе имеем, – пробормотала она, вспомнив о том, что случилось с Бекки. – Трусы.

– Все, хватит на сегодня о Уотсонах, – мягко попросил я. – Говорить разрешается только о свадьбах.

– Пойдем уже, а то бабушка тебя прибьет, – улыбнулась Мэгги.

– И папа тоже. Сегодня у меня первое собрание. – Я умолчал о самом важном: что на собрании я впервые выступлю как глава клана. Это мое выступление, мое дело, мое… И хотя я знал, что на собрании будет только наша семья, все равно волновался до чертиков.

Мэгги обняла меня за шею и поднялась на цыпочки так высоко, как только могла.