Сердце вылетает из груди и рвется к Давиду!

Что же мне делать?

Нужно отвлечься.

Эти мысли становятся все сильнее.

Здравый смысл вопит, что сейчас я похожа на наркомана!

Который хочет принять дозу. Не смотря ни на что. И сам убеждает себя, что ничего не случится!

– Нет, Саида, – шепчу сама себе, зарываясь руками в волосы.

– Нет. Ты все сделала правильно!

И…

Не потому, что он растопчет. Забудет и уедет! А после на замужестве можно будет поставить крест.

Не потому!

А потому, что так будет еще больнее.

И так задыхаюсь, думая о его отъезде. О том, что больше никогда его не увижу! Сердце разрывается на части!

А если бы все у нас случилось?

Тогда я бы, наверное, просто умерла потом с тоски по нем!

Заставляю себя подняться.

О том, чтобы заснуть, речь даже не идет.

И слишком взбудоражена.

Внутри все бурлит. Кипит. Сходит с ума!

Чем заняться?

Засесть за учебники, чтобы отвлечься?

Глупости. Строчки и буквы только и будут, что прыгать перед глазами. Ничего не разберу, ничего не прочту!

Ладно.

Дрожащими руками расстегиваю сумочку.

Перебираю ее содержимое. Стараюсь сосредоточится хотя бы на этом.

Документы. Паспорт. Мобильный телефон. Блокнот с записями и адресами. Косметичка с еле заметным блеском для губ, крошечной расческой и зеркальцем.

Он же, надеюсь, не рылся в моих вещах?

Не прикасался ни к чему здесь?

Ну нет. Багиров приличный человек. Не стал бы он…

Ох, нет! А это откуда?

На самом дне замечаю перламутровую бумагу. Такую, на которых печатают приглашения на свадьбу.

Выуживаю двумя пальцами.

Держу осторожно. Как будто это ядовитая змея!

И…

Снова голова начинает кружиться!

Там размашистым почерком выведено.

« Через три дня. В семь вечера. Буду ждать тебя, Саида, в ресторане « Огни». Давид.»

И размашистая, красивая подпись.

И…

Что мне делать?

Осторожно выкладываю бумагу с приглашением на постель.

Смотрю на него так, как будто прямо здесь, на моем покрывале, свернулся кольцами змей-искуситель. Подмигивает мне сверкающими черными глазищами.

Мне нужно охладиться.

Было бы легче, если бы не было никакой записки!

Но теперь мысли несутся в другом направлении.

Значит, это не спонтанная вспышка с его стороны? Он думал обо мне. Хотел увидеться!

С безумно колотящимся сердцем выхожу из комнаты.

Крадусь на цыпочках. Босиком.

Хватаю на кухне запотевший графин с ледяной водой и стакан.

Охххххх! Если бы я могла кому-то рассказать свою тайну! С кем-нибудь посоветоваться!

Но мне не с кем! Я совершенно одна на этом распутье! И решение принимать только мне одной….

– Мама?

Вздрагиваю, сталкиваясь с матерью в коридоре.

– Саида. Я хочу с тобой поговорить. Ты в последнее время сама не своя! Игнорируешь гостя. Возвращаешься за полночь. Что с тобой происходит?

– Да, Саида.

Сзади наступает отец.

– С тобой явно что-то неладно! И я хочу, чтобы это прекратилось! Ты совсем не думаешь о репутации! Что о тебе начнут говорить? А ее испортить очень легко. Очень просто. Ты не одна. Ты часть семьи! Вам с Тамилой еще замуж выходить! А ты таким поведением и на сестру бросаешь тень!

– Я…

Переминаюсь с ноги на ногу, пытаясь оправдаться.

Да нет. Оправдаться легко. Просто мне страшно. Кажется, подниму взгляд на родителей, и они все в нем прочитают! Увидят сразу все, что со мной на самом деле происходит!

Но…

Мы все трое замираем.

Дверь спальни Давида хлопает.

– Тамила!

Выдыхаем все втроем.

Я – почти беззвучно. Потому что голос куда-то пропал!

Она слегка пошатывается.

Ночная сорочка разорвана на груди. И там же, на груди горит клеймо. Настоящий засос!

– Было, – шепчет сестра, глядя, как лунатик, будто сквозь всех нас.

– У нас все было! Можете готовиться к свадьбе! Он такооооой!

Графин со стаканом с грохотом падает на пол, разлетаясь на ледяные осколки.

А Тамила так и идет в свою комнату. Как лунатик. Ни на кого не глядя. И пошатываясь!

* * *

– Ну, что?

Отец вернулся почти под утро. Его не было несколько дней.

Измученный. Постаревший. Почти серый.

Мы все четверо собрались на кухне.

Впились в него тремя парами глаз.

– Багиров рассмеялся мне в лицо! Щенок!

Рявкает, обводя нас полубезумным взглядом.

Ударяет по столу и тут же опрокидывает в себя полный стакан виски.

Внутри все холодеет.

Тамила ахает.

А я…

Я сползла бы, наверное, в обморок по стулу. Вниз. Под самый стол.

Но я с той самой проклятой ночи остаюсь в таком состоянии.

Меня будто разметало на осколки.

На ледяные осколки. Намного мельче, чем те, на которые разлетелись тогда графин и стакан в моей руке.

Внутри все будто омертвело.

Особенно после того, как Багиров вышел вслед за Тамилой из той проклятой спальни.

Обвел всех нас диким взглядом.

Словно пьяный.

И… Просто вышел. Вскочил на своего коня и ускакал в самый ужасный рассвет в моей жизни!

– Что он сказал. Что? Ты показал ему заключение врача? Тамила не девственна! Он! Он забрал ее невинность! Мог и не заметить. Не понять! Но простыни с кровью! Ты их? Их ему показал?

– Он не может так поступить!

Всхлипывает Тамила, обливаясь слезами.

– Он же… Он же должен! После того!

– Ты хочешь дословно? Дословно, Тамила?

Глаза отца вспыхивают яростным огнем.

– Так я тебе скажу. Потому что ты уже взрослая девочка! Нееееет!