Рыбья Морда прошла в свой кабинет, и я ждала, раздвинутся ли жалюзи. Не раздвинулись. Я оглянулась и увидела, что все ждут того же.

Время шло, ни на какое собрание нас не звали, и мы поняли, что жизнь продолжается и все это были беспочвенные слухи — что вызвало небольшие дебаты, кому из двоих Брайанов можно доверять, а кому нет.

Утро покатилось своим чередом. Я отправилась на перерыв, покурить на пожарной лестнице, чтобы не тащиться на улицу, и пришлось мне курить на самом деле, потому что Грэм увязался за мной. Я отклонила оба его приглашения — пообедать и поужинать с ним, и, поняв, что я не готова к серьезным отношениям, он предложил мне просто трахнуться, каковое предложение я тоже отвергла.

Потом час посидела с Дергунчиком над инструкцией к новой супер-пупер кухонной плите, которую ни один из нас не сможет купить, даже если сдаст в ломбард всю бытовую технику, какая есть дома.

Эдна по-прежнему не раздвигала жалюзи, и Луиза глаз с них не сводила, даже когда говорила по телефону.

— Это, должно быть, личное.

— Что — это?

— Эдна, наверное, какие-то личные вопросы решает.

— Угу. Или танцует голая под саундтрек к фильму «Свободные» со своего айпода, — предположила я, и Гулькин Хрен мечтательно воззрился на жалюзи, обдумывая новые варианты.

У Луизы на столе зазвонил телефон, и она сперва бойко что-то зачирикала в трубку, но быстро помрачнела, и мы поняли, что случилось нечто неприятное. Все перестали работать и смотрели на нее. Она медленно положила трубку и обвела нас взглядом.

— Все отделы уже провели собрания. Брайан Келли уволен.

Воцарилось немое молчание.

— Вот что бывает с теми, кто болтает лишнее, — спокойно заметила я.

Никто, кроме Грэма, не оценил шутку. Спать я с ним не собираюсь, но чувство юмора у него есть, и за это я ему симпатизирую.

— Это Брайен Мерфи болтает лишнее, — недовольно возразила Луиза.

Я поплотнее закрыла рот.

— А кто звонил? — спросил Сосиска.

— Брайен Мерфи, — ответила Луиза.

И тут мы все принялись хохотать, потому что удержаться было невозможно. Смех объединил людей в этой трудной для них ситуации. Я говорю «для них», потому что меня все это не волновало, я ничего не боялась и не переживала. Выходное пособие они выплатят довольно внушительное, ведь если меня уволят, то по сокращению штатов, а не так, как на прошлой работе.

И тут наконец дверь в кабинет Эдны открылась, и она выглянула к нам. Глаза красные, веки опухли и тоже покраснели.

Она посмотрела на нас так, точно собиралась сказать последнее прости, и я попыталась понять, что же я чувствую. Ничего не чувствую, мне все глубоко безразлично. Эдна откашлялась и сказала:

— Стив, зайдите ко мне, пожалуйста.

Мы с тревогой наблюдали, как он встал и пошел к ней в кабинет. Никто больше не смеялся.

После разговора с Эдной Стив начал собирать свои вещи. Это было тяжелое зрелище. Напоминало расставание с бывшим возлюбленным. Он медленно, со слезами на глазах складывал их в коробку: фото своей семьи, игрушечный баскетбольный мяч и кольцо, кофейную кружку с надписью «Стив пьет черный кофе, сахара одну ложку», пластиковый контейнер для лазаньи, которую жена давала ему с собой на работу.

А потом, пожав руку Дергунчику и мне, после того как Грэм похлопал его по спине, обняла Мэри и поцеловала в щеку Луиза, он ушел. Остался пустой стол, будто его здесь никогда и не было. И мы молча погрузились в работу.

Эдна так и не открыла свои жалюзи, а я больше не уходила покурить, отчасти из уважения к Стиву, отчасти потому, что обычно я именно у него стреляла сигареты. Интересно, однако, как долго они продержатся, прежде чем кто-нибудь сообразит, что стол Стива очень удобно стоит рядом с окном.

Я, как обычно, сделала перерыв на обед, использовав это время, чтобы отогнать Себастиана в автосервис. Там мне вручили еще одно письмо от Жизни, и в офис я вернулась в самом мерзком настроении.

Села за свой стол и выругалась на чем свет стоит.

— Что случилось? — Грэма явно позабавило мое витиеватое проклятие.

— Кто это сюда положил? — Я подняла руку и потрясла конвертом. — Кто положил мне это на стул?

Все молчали. Я посмотрела на ресепшн, но Луиза только пожала плечами:

— Мы все ходили обедать, так что никто не видел, но у меня тоже есть письмо. Для вас. — Она подошла и отдала мне его.

— Ой, и у меня, — пискнула Мэри.

— Возьмите, — Дергунчик передал мне конверт, — на столе у себя нашел.

— Я хотел вам попозже вручить, — с намеком произнес Грэм, доставая письмо из кармана.

— А что там? — спросила Луиза.

— Это частное письмо.

— Какая бумага классная. Приятная на ощупь. Может, приглашение?

— Слишком дорогая для приглашений, — отрезала я.

Луиза вернулась за стойку, потеряв ко мне интерес.

Включая письмо, которое я нашла дома, и то, что мне передали в гараже, он отправил их шесть штук за день.

Дождавшись, когда по комнате поплывет обычный рабочий бубнеж, я набрала номер, указанный в письме. Думала, что мне ответит Американ-Пай, но ошиблась. Он ответил сам.

Даже не дожидаясь, что я поздороваюсь, с ходу спросил:

— Мне удалось наконец привлечь ваше внимание?

— Да, удалось. — Я пыталась сдержаться.

— Прошла неделя, — сказал он, — а от вас никаких известий.

— Я была занята.

— Чем именно?

— Просто своими делами, господи, неужели я должна подробно отчитываться?

Он молчал.

— Ну, хорошо. — Надеюсь, он помрет от скуки. — В понедельник я встала и пошла на работу. Отогнала машину в ремонт. Ужинала с подругой. Легла спать. Во вторник пошла на работу, забрала машину, пришла домой, легла спать. В среду — на работу, домой, в кровать. В четверг — на работу, в супермаркет, домой, на заупокойную службу, спать. В пятницу — пошла на работу, потом поехала к брату и все выходные сидела с его детьми. В воскресенье вернулась домой, посмотрела «Американец в Париже» и в сотый раз пожалела, что у Мило Робертс и Джерри Маллигана не сложилось. Сегодня утром я встала и пришла на работу. Теперь вы довольны?

— Захватывающе… Думаете, я оставлю вас в покое, если вы и дальше станете жить как механический робот?

— Я не живу как робот, но, как бы то ни было, вы явно не собираетесь оставить меня в покое. Напротив, вы разрушаете мой покой. Сегодня автомеханик Кейт передал мне ваше письмо, которое он вскрыл. Так вот, он очень недвусмысленно дал мне понять, что секс с ним — как раз то, что мне нужно. Большое вам спасибо.