Та сдержанно кивнула, склонив длинную шею.

— С этим все понятно. — Агнесса заерзала. — Мы можем поговорить с тобой тет-а-тет?

Маша навострила уши. Лилия Константиновна поднялась из кресла и светски предложила:

— Агнесса, может быть, чаю? Машенька, помоги мне, пожалуйста.

Маша состроила гримасу, но из комнаты вышла: при ней все равно говорить не будут. Далеко отходить она не стала, только махнула матери рукой, чтобы не мешала, подкралась на цыпочках обратно к двери и замерла, напрягая слух.

— Мне нужны деньги, — коротко заявила Агнесса.

— Удивила, — развел он руками. — Мне, знаешь, тоже нужны. Осенью у старшего, у Максима, свадьба. Как ты полагаешь, кто ее оплачивает? Машка на стажировку в Англию собирается — «папа, дай денег». Кредит за ее машину — тоже я. Лилька с Машкой через две недели в Милан на распродажи едут. У меня, знаешь, станок на пределе работает, еле-еле купюры успеваю сушить, — невесело усмехнулся он. — Поищи у кого-нибудь другого.

— Я говорю не о десяти тысячах. Я хочу продать что-нибудь из коллекции.

Леонид не без удивления взглянул на нее. Потом что-то сообразил.

— Зачем тебе такие деньги? Ты что, заболела? Операция нужна? Может, хорошего врача поискать?

— Я совершенно здорова. И мне нужны деньги. Послушай, я не твои собираюсь тратить, а свои. К тому же мы оба знаем, что, если бы не Влад со своей маниакальной идеей сохранить коллекцию непонятно для кого, ты бы давно и с радостью обратил большую ее часть в звонкую наличность.

— О чем ты говоришь? — Леонид возмутился.

— О том, что знаю. Влад рассказывал мне о твоих визитах и предложениях избавиться от не самых ценных полотен. В молодости ты соблазнял его машинами и красотками. Это Влада! В более поздние годы — путешествиями и бытовым комфортом. Но Влад всегда категорически отказывался. — Агнесса смотрела ему прямо в глаза.

— Ты права. — Леонид решил не отпираться. — В моей жизни действительно бывали моменты, когда требовались средства. Потому что в отличие от вас, моя дорогая, я живу полной жизнью. Я всегда любил женщин, у меня семья, и не одна, дети, скоро будут внуки. Да, я люблю хорошо одеваться, путешествовать, получать от жизни удовольствие. А вы, жалкие, полуистлевшие подобия собственных родителей, тихо вырождаетесь. Вы шарахаетесь от настоящей жизни, прячетесь по углам, боитесь взглянуть в глаза реальности, рискнуть, испытать чувства. Зачем тебе деньги? Решила породистого кота завести? Или сподобилась на старости лет прокатиться по Европам?

Агнесса почувствовала, что закипает. Леонид бил по самым чувствительным местам, и она взорвалась.

— Считаешь себя совершенством? Этакий бонвиван, любимец фортуны? Да ты сам жалкое, бездарное подобие моего отца! Подделка! Он был талантлив, его действительно любили женщины. Он был удачливым, богатым, щедрым, жил смело и с размахом, потому что был гением! А ты жалкая подделка под настоящего мужчину! Фальшивка! Ты любишь женщин? Нет, ты волочишься за ними. Тебе не хватает размаха и смелости! — В пылу гнева Агнесса даже похорошела. — Я жалкая? Да, я не красива. Природа щедро одарила отца и поскупилась на нас с Владом. Я не красива и не молода, но, как ни странно, и у меня есть личная жизнь, и меня любят, и у меня есть планы, и я не собираюсь их откладывать еще на десять лет!

Маша за дверью даже присвистнула. Ай да папуля с Агнессой! Дали волю чувствам, ничего не скажешь. Интересно, что у Агнессы за личная жизнь. И зачем ей так срочно понадобились деньги, да еще много? В свете интереса к ним следователя Игоря Сергеевича стоит выяснить подробности.

— Ах, вот как? — раздался из-за двери голос отца. — Что ж, поздравляю. Лучше поздно, чем никогда. Один совет: не спеши осыпать его дарами.

— Кого? — буркнула, сдуваясь, Агнесса.

— Своего воздыхателя.

— Решил, что он на деньги позарился?

— Просто предупреждаю. Бурный поток быстро иссякнет. Цеди по чуть-чуть, дольше протянешь, — усмехнулся Леонид. — А насчет денег… Не возражаю, давай что-нибудь продадим. Меня, например, Шишкин не греет.

— Мне кажется, лучше начать с чего-нибудь более дешевого.

— Начать? Я так понимаю, у тебя далеко идущие планы, одной картиной не отделаемся?

На этот раз Агнесса не обиделась.

— Думаю, ты тоже слишком долго ждал. Только не картин.

Маша за дверью физически ощутила, как изменилась атмосфера в комнате. Интересно, на что намекает Агнесса и почему папа вдруг заледенел.

— О чем ты?

— Ты знаешь. — Агнесса выдержала многозначительную паузу. — Как бы ты ни пыжился, достичь настоящего успеха тебе все равно не удалось. Ты хороший администратор, посредственный композитор и слабый музыкант. А тебе всю жизнь хотелось славы, денег, признания. Думал, никто не замечает? Ошибаешься. Как ты наблюдал за мной и Владом, так и я наблюдала за тобой. Когда мне исполнилось двенадцать, Кони передал мне папино письмо, в котором он подробно объяснял, кто такой Ах Пуч, что он может и как с ним обращаться. — Леонид побледнел, лицо свела болезненная судорога. — Тогда я многое поняла. О тебе, об отце, о себе тоже. Я не верю, что какой-то языческий божок способен подарить талант и успех, но ты считаешь иначе, я знаю. Думаю, если бы мог, ты бы давно уже прибрал его к рукам. Но, видно, отец тебе не сказал, где он хранится. Все эти годы ты пытался развратить Влада, соблазнить его земными дарами, чтобы потом выманить Ах Пуча. Но Влад был святым бессребреником. Я никогда его не любила, но не могла не уважать. В его стоицизме было что-то величественное.

— Ты знаешь, где Ах Пуч? — Ее рассуждения Леонид явно пропустил мимо ушей.

— Разумеется, — с прежним спокойствием проговорила она. — Я предлагаю сделку: тебе — Ах Пуч, мне — коллекция.

— Совсем умом тронулась на старости лет? — Голос Леонида охрип от волнения.

— Не спеши, подумай о моем предложении. И не забудь, что я единственная, кто знает, где он спрятан. Случись со мной что — и он сгинет на веки. — Она поднялась.

Маша едва успела стрелой метнуться по коридору и нырнуть в свою комнату.

— Лиля, Маша! До завтра.

— Агнесса, а как же чай? — Выглянула из кухни Лилия Константиновна.

— Спасибо, в другой раз. Подумай о моем предложении. — Она захлопнула за собою дверь.

— Маша, зайди ко мне, — позвал Леонид Аркадьевич. — Лилечка, мы сейчас, накрывай пока на стол.

Маша нехотя пошла за отцом.

— Зачем тебя вызывали в следственный комитет и почему ты мне так поздно об этом сказала? — Он уселся спиной к рабочему столу и требовательно взглянул на нее.

— Чтобы ты зря не волновался.

— Что за ребячество? Это не двойка в школе, это серьезно! Что им от тебя было нужно?

— Ничего особенного. Расспрашивали насчет Владислава — какой он был, с кем дружил, кто мог желать ему смерти. — Маша лениво ковыряла крученый кант на подлокотнике кресла. — Слушай, пап, а никто в последнее время не интересовался коллекцией? Может, хотел что-нибудь купить или предлагал выставиться?