Капитан громко вздохнул. Вытер грязным носовым платком вспотевший лоб и сказал:

– Е-е-е-вгений Исаакович, но Вы-то в-в-в-сё знаете. Этот ч-ч-ёртов спальный гарнитур пришлось дарить бригадиру и-и-нспекторской бригады. Они отдел проверяли ц-ц-елый месяц! Столько нак-к-к-опали! Никак нельзя было без п-п-одарков. И телевизор – его заместителю. А ещё забрали к-к-овёр, сказали, что для своего н-н-ачальства в УВД! А как проверишь? Ещё один ковер у Вас в п-п-риёмной лежит. Сантехнику – Ваш заворготделом увёз к-к-к-ому-то в обком. Поили, кормили п-п-роверяющих целый месяц. Вы же всё з-з-наете…

Коган вновь недовольно поморщился:

– Деньгами нужно брать! Деньгами! Или оформлять как детскую мебель, мягкий инвентарь, игрушки, фрукты. Ладно. С Пшикуновым нужно что-то делать.

– А что с ним с-с-делаешь? За ним н-н-ичего нет. Мы его оперативно прикрыли со в-в-сех сторон. Никакой информации. Работает на полставки л-л-есником, по вечерам в Доме п-п-ионеров ведёт кружок юных натурал-л-л-истов. Днём он всё время в л-л-л-есу, с людьми общается м-м-ало. Откуда всё знает, ума не п-приложу!

– С Пшикуновым нужно что-то делать, – повторил раздражённо Коган, – думай. Выйдет ситуация из-под контроля: твоя Нонна пойдет в тюрьму, а ты – в народное хозяйство.

– Я н-н-н-е знаю…

– Ты дурачком-то не прикидывайся, – Коган помолчал. – Думаешь, я не знаю, кто у вас в отделе анонимки пишет? Ты молодец! Здорово придумал! Сам пишешь! Сам отправляешь! Сам получаешь! Сам проверяешь! Сам меры принимаешь! Здорово! Или кто, может Нонна Георгиевна пишет под твою диктовку? В общем, давай хоть твоим способом, но Пшикунова нужно капитально «замазать». Но только чтобы всё продумано было. Анонимка большую силу имеет, когда в ней девяносто процентов правды. Не мне тебя учить, ты же профессионал… Письмо пошлёшь на моё имя. Я его направлю для проверки в прокуратуру, они, конечно, сами ничего делать не будут, переправят в милицию. Вот тут твоя задача перехватить и сделать так, чтобы расследование проводил Мишин или ещё лучше Харитонов. Доведёте до суда, нет, – не важно. Главное – на пару месяцев Пшикунова нейтрализовать. Нельзя его в горсовет пускать. Всё. Иди, работай. Завтра чтобы письмо было отправлено! Времени нет…

Суворов встал. Первым протянул руку. Попрощались. Замполит молча вышел. Коган брезгливо вытер влажную от рукопожатия руку носовым платком. Платок бросил на приставной столик. Закурил. Вновь где-то под столом «кашлянул» и зашелестел динамик, Евгений Исаакович резко ответил:

– Я занят, – и отключил переговорное устройство. Потом подошёл к окну. На площади перед райкомом загорелые, в жёлтых жилетах, рабочие разбрасывали лопатами дымящийся асфальт. Трёхколесный каток медленно, но очень шумно двигался за ними. Слева на скамейке сидели две женщины с детскими колясками. Они о чём-то живо разговаривали. Одна беспрестанно катала коляску: туда – сюда, туда – сюда. Коган подумал: «Шум, пыль. Чего они тут сидят?». На противоположной стороне возле закрытого ещё винного отдела гастронома толпятся люди. «Закрыть нужно этот магазин, перенести куда-нибудь на окраину», – Коган вернулся за свой стол. Незаметно память опять вернула его в тот далекий, второй послеинститутский год…

…Вскоре после избрания секретарём Женю направили на учёбу в молодёжный лагерь в Крым. Перед самым отъездом состоялась встреча с капитаном «..листиным». Михаил попросил присмотреться к Андрею Смирнову, инженеру-химику из Новосибирского «ящика». Подружиться с ним, посидеть, выпить. Время от времени хвалить американскую технику и технологии. Выяснить, что Андрей любит, чем интересуется. Потом свои наблюдения изложить в сообщении. Михаил сказал, что Женя и Андрей будут проживать в одной комнате. Всё так и вышло. Хорошо отлаженный, четко согласованный, единый механизм КГБ работал безукоризненно. Андрей оказался симпатичным парнем, он был старше Жени. Работал инженером-конструктором в «почтовом ящике» и одновременно исполнял обязанности комсомольского секретаря. Задание капитана «..листина» Женя выполнил. В первый же вечер они с Андреем напились. Потом пили каждый вечер. Познакомились с двумя симпатичными комсомолочками из Ульяновска и прекрасно проводили время. Комсомолочки жили по принципу: «Жизнь человеку даётся один раз и нужно успеть попробовать всё». Ходили на танцы. Нашли в городе подпольный видеосалон, смотрели там жёсткое порно, потом купались голышом в ночном море. Там, в видеосалоне, Женя очень удачно завёл разговор о современной технике. Начали с видеомагнитофонов, закончили многоразовыми космическими системами. Подвыпивший Андрей, распаляясь, громко ругал советскую технику, а Женя его слегка «заводил». Андрей кричал: «Буран! Буран! Высшее достижение советской науки! Это высшее достижение совкового вранья, а не науки! Американские «Шаттлы» сами взлетают, на своих твёрдотопливных двигателях, и сами садятся, а наш «Буран» взлетает на одноразовой «Энергии»! Это многоразовый спускаемый аппарат! И то, – Андрей наклонился к самому Женину уху и, брызгая слюной, прошептал, – «Буран» больше никогда и никуда не полетит! Понял? Только ты никому! Он за один полёт израсходовал весь свой ресурс…»

Ещё Женя узнал от Андрея о том, что однажды в Москве на ВДНХ он познакомился с журналистом шведом, с которым поддерживает отношения. Женя даже сумел тайно переписать все адреса и телефоны из потрёпанной записной книжки Андрея. Он понял, что работа Андрея связана с космосом. Всё это он подробно изложил в сообщении. Подписался: Дмитриев. И передал Мише в назначенном месте. Тогда же. листин передал Жене закрытый почтовый конверт. Сказал: «Здесь зарплата». Дома, вскрыв конверт, Женя обомлел – из конверта высыпались новенькие сотки в количестве, эквивалентном его заработку на заводе с доплатами за вредность, ночные и праздничные смены…

…Мелодичная трель телефона внутреннего коммутатора прервала воспоминания Когана. Первый секретарь снял трубку, другой рукой вытащил сигарету, прикурил, глубоко затянулся, выпустил дым. После этого негромко ответил:

– Да.

– Евгений Исаакович, вы просили до бюро показать кандидатов…

– Заходи Владимир Александрович.

Через пару минут в кабинет вошёл невысокий, полный, похожий на упругий шарик, заведующий организационным отделом Владимир Александрович Завирухин.

– Проходи, садись, – Коган кивнул на ближайший стул. Завирухин, прежде чем сесть, разложил на приставном столе бумаги. Потом сел и заговорил:

– Для выдвижения кандидатов в облсовет неделя осталась. Нужно поторопиться. Обком очень жёсткие рамки определил: женщина, русская, до 30 лет, комсомолка, образование среднее-техническое, чтоб работала в основном производстве, чтоб была семья. Мы поработали в кадрах. Отобрали 12 человек. С лесохимзавода молодая женщина член горкома комсомола, награждена знаком «Молодой гвардеец пятилетки». Её бы, в принципе, можно, но она башкирка и образование у неё высшее. Могут не пропустить.

– Как фамилия?

– Насируллина, – Коган поморщился.

– Ну, а ещё кто?

– Если честно, – то больше некого. Вот посмотрите, – Завирухин протянул Когану папку. Коган вновь глубоко затянулся, разогнал дым рукой, стал просматривать стандартные кадровые анкеты. Оба молчали. Наконец Коган закрыл папку. Недовольно сказал: