– А тебе какой с этого прок? Ну, в смысле, зачем ты вообще согласился за амулетом идти?

– Да чтоб не сожрали. Главный их, который вместо убитого нео вожаком стал, пообещал меня отпустить, если приведу их к амулету.

– Ладно, допустим. А твой друг? Ну, второй, который выжил? Он-то куда подевался? И когда?

– Ну а его-то нео к тому времени, как меня поймали, уже куда-то дели… Я хотел… и хочу его найти… но не знаю, где он! Думал, как с нео разберусь, так сразу пущусь на поиски…

– Да ну, какие там поиски… Тут у нас ведь война, паренек, – со вздохом сказал бородач. Кажется, история дружинника его немного смягчила – по крайней мере, насмешливость испарилась, как ее и не было. – Каждый день кто-то умирает, а кто-то пропадает без вести и уже навсегда. Постоянно. И с этим приходится мириться, иначе в два счета с ума сойдешь, точно тебе говорю. Разве вас в Кремле к такому не готовят? Да у вас же там с детства – муштра. Армия своя есть, разведка… Давно пора было привыкнуть к вечным смертям!

– Ну, у меня ведь этот рейд и вовсе… первый, – пробормотал дружинник и сам почему-то устыдился своих слов.

Собеседник походил на человека, который в московской Зоне провел если не всю жизнь, то точно солидную ее часть. Поймет ли он Игоря, если тот расскажет ему о мандраже, который испытывал, покидая родимый Кремль? Не сочтет ли его слова исповедью слюнтяя, выращенного в тепличных условиях и начинающего ныть при первом намеке на опасность? На что Игорь никогда не умел правильно реагировать, так это на снисходительность окружающих. Оттого и пошел он с Захаром за крепостную стену, оттого и препирался со старшими юнаками, сам едва попав в корпус младшей дружины. Стоило кому-то окатить разведчика презрением, и он терял над собой контроль и стремился всеми правдами и неправдами доказать обидчику, чего стоит.

Однако бородач, к счастью, и не подумал смеяться над юностью пленника. Напротив, он участливо кивнул и сказал:

– Даже у самых опытных разведчиков бывают плохие дни, паренек. А у новичков первый блин практически всегда – комом. Так что даже не переживай об этом. Главное, ты жив, а это, согласись, в сложившихся обстоятельствах уже само по себе неплохо.

– Согласен. Но я, по сути, опять в плену, – нервно усмехнулся дружинник. – Так что ничего хорошего.

– Ну, это-то как раз дело вполне поправимое, – заметил бородач. – Меня можешь не бояться, я не зверь, человечиной, по крайней мере, не питаюсь. А убивать тебя вроде б и не за что: по крайней мере, кажется мне, что ничего плохого против рода людского ты не замышляешь.

Незнакомец задумчиво огладил бороду, а потом сказал:

– Но ты до сих пор не ответил: зачем мне тебя освобождать? Какая мне выгода от этого милосердия?

Игорь удивленно уставился на бородача, который выжидающе смотрел на пленника, явно не помышляющего пока что даже руки ему развязать.

– Эм-м-м… – протянул разведчик. – А, собственно, чем я вообще могу вам помочь? Своим… мечом? Ну так у меня даже его уже нет… забрали!

– Слышал, у вас, кремлевских, есть такая штука, как Долг Жизни, – проигнорировав слова Игоря, продолжил бородач. – Так вот ты мне, получается, должен.

Поминание Долга Жизни окончательно поставило разведчика в тупик. Но не потому, что бородач сказал какую-то глупость. Как раз наоборот – безусловно, если бы не своевременное появление стрелка, то Бурт бы давным-давно прикончил дружинника, наплевав на ту странную связь, что возникла между ними во время памятного ужина в развалинах.

«А я ведь подсознательно выделял его из своры нео… Наивный дурак!..»

Удивляло разведчика то, что человеку с огнестрелом, спокойно разгуливающему по Москве, вдруг понадобилась помощь кремлевского дружинника, сноровистого, как и все разведчики, но совсем еще юного и, главное, безоружного. Как мог Игорь вернуть ему священный Долг Жизни? С кулаками броситься на «Рекса», если тот вздумает вернуться и поискать в развалинах недобитых мутантов и людей?

Будто прочтя его мысли, бородач сказал:

– Но твой меч мне без надобности, ей-ей. Потому как есть у меня кое-что получше. – Мужчина словно невзначай откинул в сторону полу своего колоритного плаща и продемонстрировал разведчику матово-черные рукояти двух пистолей, дерзко торчащих из-за пояса. – В общем, речь не об огневой поддержке, отнюдь.

– Но тогда чем я вообще могу помочь? – растерялся Игорь.

– А ты подумай, паренек, – сощурившись, сказал бородач. – Только хорошо подумай! Вот что, по-твоему, может понадобиться человеку, который задался целью истребить как можно больше отвратительных нео? Ну самое простое – патроны к пистолю, медикаменты и провиант. Еще бы не отказался от новой одежи, но это уже так, из разряда «переживу как-нибудь и без». А вот горюн-трава нужна, ну и еще того и этого, хотя бы по чуть-чуть… В общем, ничего необычного, стандартный набор для путника, странствующего по московской Зоне.

– Ну а я чем могу тебе помочь? – все еще не понимая, куда клонит собеседник, уточнил разведчик.

– Боже, паренек, да ты, похоже, до сих пор в себя не пришел после ранения? – с улыбкой покачал головой незнакомец. – Давай еще раз и более конкретно. Ты, вот ты – ты ведь у нас из кремлевских? Из них, сам сказал. А у кремлевских есть все, что я перечислил, и даже больше. Так почему бы им не поделиться хотя бы частью того, что у них есть, ради благополучия их разведчика?

Игорь удивленно воззрился на собеседника снизу вверх. Так вот к чему вел этот лохматый мужик! Понятно, что путешествующему по Москве стрелку с пистолем медикаменты, провизия и боеприпасы нужны, как воздух. Но с чего бородач взял, что обычный дружинник может ему с этим помочь? Кремль ни за что не станет делиться с незнакомцем едой и патронами – не потому, что по ту сторону крепостных стен все такие зловредные и жадные, а потому, что у самих мало. И если с провиантом еще можно было бы что-то придумать, то откуда в общине патроны к пистолям возьмутся, Игорь не представлял. Груз с подобным добром, который они везли, уплыл в неизвестном направлении, как и старый товарищ Захар…

И в этот самый момент память вдруг подкинула Игорю фрагмент из последней встречи с Буртом. Тогда разведчик барахтался на самой грани, его сознание готово было отключиться в любой момент, но фраза арбалетчика не канула в небытие, а осталась на задворках памяти. Заботливо сохраненная в этаком чулане раритетных мыслей, теперь она оказалась аккуратно извлечена наружу, и дружинник даже слегка опешил, когда смог вот так запросто снова прокрутить ее в голове.

«Еще хомо можно отдать Вадиму в обмен на черный или лекарства».

Именно это приговаривал мутант, по новой заряжая арбалет, дабы покончить с разведчиком. Удивительно, но смысл сказанной неандертальцем фразы дошел до Игоря далеко не сразу. Наверное, тому виной досадная рана, но, как бы то ни было, только сейчас дружинник понял, что Бурт, а, следовательно, и все остальные нео знали о существовании маркитанта Вадима. Значит ли это, что груз боеприпасов, отобранный мутантами, в итоге вернулся к торговцу? Значит ли это, что Вадим… что именно Вадим сдал отряд дружинников мутантам?