– Домовой? Ладно, – усилием воли я заставила себя кивнуть, – живет и пусть живет!

– А еще я сегодня видела на озере водяницу и на реке встретилась с лешим!

Ну вот! Что я говорила? Сестра просто издевается!

– И что?

– Ты не удивлена?

Ха! Не дождешься!

– Ничуть!

Лиза подхватила с пола грязную куртку и победно потрясла ею у меня перед носом.

– Как ты отреагируешь на то, что эта куртка принадлежит именно лешему?

Я кашлянула, пытаясь спрятать рвущийся из груди смех.

– А что, лешие нынче залезли в китайский ширпотреб?

– Ты издеваешься? – Сестренка зло сощурила глаза.

Ох, как я не любила этот Лизкин прищур. Казалось, еще чуть-чуть – и грянет взрыв. Точнее, нет. Взрыва я боялась меньше, чем испорченного ссорой отдыха.

– Просто удивляюсь!

– Не веришь? А он мне ее сам надел. И волка в провожатые дал!

Нет, лучше сейчас с ней не спорить: волк так волк, леший так леший.

– Кстати, а как он выглядел? – Брезгливо подцепив двумя пальцами, я покрутила, разглядывая, «одежку лешего».

– Зачем тебе? – насторожилась Лиза.

– Так любопытно же. – Я невозмутимо дернула плечами. – Не забывай, что, в отличие от тебя, я эту нечисть не вижу.

Сестра смерила меня подозрительным взглядом, но, видимо удовлетворившись причиной, принялась описывать:

– Старик. Высокий, крепкий. Рыжие кудрявые волосы чуть ниже плеч, ярко-зеленый глаз…

– Один? Во лбу? – Пряча ухмылку, я не удержалась от сарказма, но Лизавета шутки не поддержала.

– Один. На втором бельмо. И шрам на пол-лица!

– Запоминающийся тип…

Набравшись смелости, я исследовала карманы куртки и победно вытянула оттуда старую самодельную трубку.

– Ага! А он, оказывается, еще и покурить не дурак. Лиз, ну какой леший? Просто встретился тебе один из местных жите…

Я запнулась на полуслове, сраженная идеей, как заставить сестру самой себе доказать бесплодность своих фантазий. А это мысль!

– Хорошо! Давай так – даю тебе три дня! Убедишь меня, что вся эта нечисть существует, сразу же уезжаем! Не убедишь – мы отдыхаем здесь столько, сколько наметили!

Лиза

Я знала, что сестра мне не верит и не собирается верить. Я понимала – в семье не без урода, и все же… зачем так явно подчеркивать наше различие? Да еще и это дурацкое условие! Как можно заставить незрячего поверить, что он зрячий?

А впрочем… если не заставлю Галку поверить в то, что мои видения на самом деле существуют, – так хоть подпорчу ей отдых! Хотя и так понятно, что, даже если я приведу к ней черта за рога, сестра скажет, что это переодетый сосед, и мы все равно останемся в этой Боровлянке на запланированный ею срок!

– Девчонки, хватит лясы точить, пойдемте ужинать! – В комнату заглянула хозяйка, улыбнулась нам и, наморщив лоб, внимательно уставилась на куртку в руках сестры. – О, так вас что, Савелий Федорыч куда-то водил?

– Какой Савелий Федорович? – Сестра удивленно нахмурилась. И тут до нее дошло: – А-а, так вы знаете, чья эта вещь?

– А чего тут знать-то? Лесника нашего, Савелия! Он зимой и летом в этой куртке.

– Ага! – победно возопив, Галя сжала покрепче ветровку и промаршировала к Ольге Николаевне. – Значит, это куртка вашего лесника? А как он выглядит?

Женщина озадаченно поморгала.

– Кто? Савелий-то?

– Лесник, – уточнила Галина.

– Да как? Здоровенный такой. Волосья паклей. Глаза… – Тут хозяйка задумалась и, видимо решив обойтись без метафор, торопливо закончила: – Глаза бельмастые, и рожа медведем подпорченная. Пойдемте кушать? А барахло его ежели где нашли – вон вынесите к магазину на площадь. Либо сам к вечеру оклемается, придет, либо собутыльники ему передадут!

Не успела за хозяйкой захлопнуться дверь, как сестра победно развернулась ко мне:

– Ну вот! Насколько я помню, твой леший выглядел так же. Что скажешь? – Она кинула на пол ветровку. – Может, все-таки мир? Без домовых, леших? Две недели – и мы едем домой!

– Галь, давай об этом поговорим дня через три. – Я постаралась вложить в улыбку столько ехидства, что это не осталось незамеченным.

– Ну если тебе так хочется выглядеть дурой… – Она снисходительно пожала плечами и вышла за дверь.

– И, чур, считать с завтрашнего дня! – крикнула я ей вослед.

Невозможно! Я почти поверила в то, что увидела сегодня лешего, или, как там говорил Гришка, – хозяина, а он действительно оказался лесничим? Простым лесничим?!

– Ну и глупость ты сваляла, дорогуша! – У меня за спиной язвительно кашлянули. Я бросила на домового убийственный взгляд. Засунув руки под голову, он вольготно возлежал на нашем диване, продолжая меня поучать: – Неужели тебя не учили, что со старшими спорить нельзя? Зачем ты ввязалась в этот глупый спор? Твоя сестра хочет тебя носом в твои же бредни сунуть. И правильно сделает! Чтобы на будущее неповадно было враки про домовых распространять!

– Стоп! Какие враки? Ты же ведь – домовой! И я тебя вижу!

– Видеть и предоставить сестре в виде доказательства – две очень разные вещи.

Смерив нахального домового возмущенным взглядом, я обиженно помолчала. Хм, гад, конечно, еще тот, но выгоду свою уже понял, и с наскока его не возьмешь.

– Хряпушка, а может, ты мне поможешь? Гм… сестру убедить? А?

– А мне какой в том резон? – Домовой перевернулся на бок и глубокомысленно принялся разглядывать ногти. – Что хорошего в том, если ты выиграешь спор? Вы уедете, и опять ни одна живая душа обо мне и знать не будет. Не-е, извини меня, деваха, но в этом деле я тебе не помощник!

Вот ведь!

– Хряп, ты еще не понял? Никуда мы раньше срока отсюда не уедем! Ты сестренку мою не знаешь! Просто хочу ее проучить.

– А что мне будет за то, что твоя сестра в меня поверит?

– Спасибо скажу!

– Нужнó мне твое спасибо! – Шельмец задумчиво почесал одетый в темные штанишки зад и обрадованно выпалил: – Хочу доступ в баню на все то время, пока не уедете, для меня и банника!

– Э-э, в смысле? – До меня начало доходить. – Ах ты извращенец!

Подхватив лежавшую на комоде книжку, я от души пульнула ею в него. Жалко, опять не попала!

– Это мое последнее слово! – склочно выпалил Хряп и исчез.

Ну посмотрим!

Сгорая от гнева, я вышла из комнаты.

Галина