Имперцы не ожидали, что в мирное время у них может загореться под ногами своя же земля, и вели себя на диво беспечно. За что платили кровью.

Приказ наместника об усилении мер по охране границы ничем не помог – темные воины занимались своими делами даже в таких тыловых местах, где не все знали, с какой стороны находится ближайшая граница.

А еще воины Корпуса Тьмы искусно распространяли панические слухи или откровенно провокационные россказни. Они били по самому уязвимому – информационному полю будущей битвы. Армия сражается не в вакууме, а среди населения. Если крестьяне будут хотя бы частично уверены, что вояки заявились сюда воровать общинное добро и насиловать их женщин, то могут возникнуть проблемы. До такой тактики в этом мире тоже никто не додумался.

Новые друзья Фоки оказались весьма полезны – подсказали немало интересного.

Ничего этого в Империи не знали – столь подлая тактика оказалась полным сюрпризом. Первая ночь выдалась для Корпуса Тьмы воистину благодатной – они успели очень многое. И самое смешное – никто сперва даже ничего не заподозрил. Жирные, обленившиеся, тупые имперцы… Давненько им не приходилось сталкиваться с НАСТОЯЩИМ врагом.

* * *

Отряд егерей пограничной стражи, перед рассветом выехавший из ворот Тиона, возглавлял Сеул. Хотя, если откровенно, он не собирался злоупотреблять своими полномочиями – командовать должен полусотник Тиамат. А Сеул – так… просто будет его направлять… иногда. Сведения, полученные от захваченных бандитов, требовали немедленных действий. Даже наместник, оценив информацию, не стал возражать против этой операции. Если логово похитителей удастся накрыть и захватить хотя бы мелких главарей…

Это будет половина победы над их организацией.

Ни столичные гости, ни местные стражи, ни даже люди семьи Ртчи, выступившие на тропу мести совместно с людьми префекта, не подозревали, что война уже началась и они теперь находятся в зоне военных действий. И разумеется, не догадывались о том, что Тарибель стараниями многочисленных сторон готовится превратиться в филиал ада.

Сорок четыре егеря с Тиаматом, два столичных стражника, Сеул, Дербитто и Пулио, Одон с тройкой мрачных мужчин, которых он представил как своих дальних родственников, знакомых с горцами. В отряде всего набралось пятьдесят четыре человека, и двигался он в те края, где вскоре гибель тысяч солдат и мирных жителей станет не более чем мелким эпизодом в мясорубке начавшейся войны.

Новый знакомый Тима оказался тяжел. Очень тяжел. Нечего было даже думать о том, чтобы дотащить его до лагеря. Тим – не слабак, но у него уйдет на это очень много времени, и неизвестно, как бедолага перенесет это путешествие. На голом берегу даже приличную волокушу не из чего сделать. Пришлось наскоро соорудить гнездо из сухих водорослей, закопав в них гиганта с головой, после чего быстро сбегать на другой берег залива, за вещами. Тим перетащил все – от бочонка до парусины. Ему пришлось построить новое жилище. К счастью, здесь, под склоном, нашлось удобное местечко, прикрытое скальным козырьком. Осталось только отгородиться от ветра стенами из камней и парусиной.

Кроме большого веса у древнего человека были и другие недостатки. В частности, от него дико воняло. Тим не был неженкой – среди навоза вырос, но с этим смрадом смириться не мог. Воина время от времени рвало какой-то желтой слизью, а еще он регулярно ходил под себя, что также не улучшало атмосферы жилища. Будь Тим менее терпелив, бросил бы этого благоухающего великана на произвол судьбы.

Не бросил. Не мог бросить. Да и любопытство разбирало – ведь если этот странный человек выздоровеет, наверняка расскажет массу интересного. Если он, разумеется, действительно современник Древних.

А в этом Тим сильно сомневался. Ревизия имущества воина добавила пищу сомнениям. В кошельке нашлось несколько хорошо знакомых Тиму медных монет, вполне современных на вид. Шлем при ближайшем рассмотрении оказался весьма примитивным – кузнецы кочевников изготавливали несравнимо более качественные изделия. Пластины, обшивавшие куртку, были из мягкого железа, секира тоже и близко не лежала возле хорошей стали.

В общем, создавалось нехорошее впечатление, что древний воин украл это оружие и амуницию у какого-то бродяги с побережья Эгоны. Те примерно такую же рухлядь таскали. А еще он оказался нищим – в кошельке ни одной серебряной монеты не нашлось, а в вещах не было ни украшений, ни амулетов.

Ну точно бродяга. Древний бродяга? Сомнительно – откуда у древних бродяг имперские монеты?

Кем бы ни был освобожденный из странного заточения воин – без Тима ему не выжить. Он мог лежать неподвижно часами, а потом забиться в судорогах. Мог открыть глаза, но в них при этом не было ни капли разума. Накормить его не получалось – даже воду Тим заливал ему в горло с великим трудом.

Лекарств не было, да и чем такое лечить, неизвестно. Единственное, что Тим сумел придумать, – сварил для воина бульон. Это было непросто – мало того что нет мяса, так еще и кастрюли нет, чтобы его приготовить. Шлем не подходил – его конструкция была далеко не герметичной. В итоге пришлось использовать бочонок. Воду Тим нагрел раскаленными в костре камнями, кидая их до тех пор, пока она не закипела. В кипяток высыпал крабов, креветок и мясо моллюсков. Камбалы, к сожалению, не было – с рыбалкой Тиму на новом месте не везло.

Полученный после долгих мытарств бульончик воину впрок не пошел. Тим заливал его в рот грубой ложкой, вырезанной из куска древесины, но из гиганта все выливалось наружу – рвотные спазмы накатывались мгновенно. Пришлось отказаться от идеи его покормить. Хорошо, хоть воду его организм принимал, если поить по чуть-чуть.

* * *

Два дня Тим ухаживал за гигантом, а наутро третьего проснулся от холодящего прикосновения металла к шее. Осторожно открыв глаза, увидел над собой уже поднадоевшую бородатую рожу, из-под низко нависших кучерявых волос нехорошо сверкала пара глаз. Причем глаза вполне разумные – воин явно очнулся и действовал сознательно. Обидно, что первым делом ему пришло в голову прижать лезвие секиры к горлу своего спасителя.

– Доброе утро, – с максимальной вежливостью тихо произнес Тим.

– Ты уверен, что оно доброе? – хрипло уточнил воин. – Я вот, к примеру, не уверен, что для тебя оно такое уж доброе.

– Убери секиру, я не причиню тебе вреда.

– Последний раз, когда я на такие слова повелся, остался без куска уха. Ты кто такой и откуда здесь взялся?

– Я Тимур из рода Ликадов, сын Сергея, что безродный, мать моя Энеяна из рода Ликадов, выносила шестерых детей, вырастила одного. Родители мои покинули этот мир. Здесь я не по своей воле – мой корабль погиб среди льдов, и теперь я пробираюсь на север, к людям.

– Ох ты и отвечаешь! Ты что, степняк? Из Эгоны, что ли?

– Да, я оттуда. Накх.

– Тухлые боги, и какая же лошадь тебя занесла в это вонючее место?! Вот уж не думал здесь накха встретить. Меня, кстати, зовут просто – Ап. От мамы я сбежал, когда она хотела продать меня какому-то вонючему любителю детских попок, а отец мой и вовсе неизвестно кто – при мамочке-шлюхе им мог быть кто угодно. И я что-то ничего не пойму – откуда ты здесь взялся и где все остальные?