Через несколько часов она смирилась с тем, что сегодня Гейб не вернется в замок.

Приняв душ, она надела теплую пижаму и свернулась калачиком в своей постели.

Она уснула, мечтая о Гейбе, и проснулась посреди ночи. Поняв, что его нет рядом, она откинулась на подушки и уставилась в потолок.

На рассвете Эбби встала, приняла душ и оделась. Проведя час с Рафом, она надела легинсы и облегающую рубашку и отправилась в комнату рядом с кухней.

Она решила потанцевать.

Она выбрала отрывок из балета Моцарта «Безделушки», где была довольно сложная хореография. Но сложнейшие танцы всегда самые красивые.

Эбби глубоко вдохнула и закрыла глаза, услышав музыку, а потом начала двигаться, не открывая глаз.

Она вспомнила, как ей говорили: «Ты будешь звездой, как твоя мать».

Эбби нахмурилась, замедляясь, и наклонила голову вперед. В ее глазах стояли слезы. Она думала о своем отце, живущем в Америке. Он нарочно вытолкнул ее из своей жизни.

Проворчав, она отмахнулась от неприятных мыслей и продолжила танцевать, все выше и выше взлетая в воздух и грациозно приземляясь на пуанты.

Она не знала, что Гейб наблюдает за ней.

Как только их взгляды встретились, Эбби напряглась как пружина.

— Не останавливайся, — с мольбой произнес он.

Она не закрыла глаза. Если Гейб хочет смотреть на нее, то она тоже будет наблюдать за игрой эмоций на его лице. Она танцевала примерно полчаса, а потом остановилась и затаила дыхание, чувствуя, что ее отношения с Гейбом изменились.

— Ты… — Он нахмурился, слова ему было трудно говорить. Его голос стал хриплым от эмоций, и она этому обрадовалась. Он наблюдал за ней и что‑то почувствовал. В этом весь смысл балета, не так ли? — Это было невероятно.

От его похвалы, хотя и не самой щедрой из тех, которые она получала, у нее дрогнуло сердце.

— Спасибо, — сказала она и сильнее обрадовалась тому, что говорит спокойным тоном, несмотря на учащенное сердцебиение. — Как дела в Риме?

Он наклонил голову вперед, и Эбби не поняла, что означает этот его жест.

— Как Раф?

Она улыбнулась:

— Восхитительно.

Он выгнул бровь.

— Ты хорошо выглядишь. Ты не такая уставшая, как раньше.

— Мне помогает няня, — заметила она.

Гейб кивнул:

— По‑моему, Раф привык к этому дому.

— Ну, прошло всего несколько недель. Хотя, кажется, он привыкает.

Он нахмурился, и у нее сложилось впечатление, что он пытается подобрать слова.

— Мне надо принять душ, — сказала она.

Он кивнул, но, когда она была почти у двери, он обхватил рукой ее запястье.

— Ты спала в моей кровати?

Она моргнула в ответ на его неожиданный вопрос.

— Нет.

Он неодобрительно цокнул языком:

— А я думал, ты спишь у меня.

Она сглотнула.

— Почему?

Он вгляделся в ее лицо, а затем кивнул:

— Не важно. Сегодня мы будем спать вместе.

От предвкушения у нее скрутило живот.

— Мне надо наверстать упущенное. Пообедаешь со мной позже? Я должен кое‑что обсудить с тобой.

Переполняясь любопытством, она ответила:

— Ладно.

Эбби шагнула к двери, но Гейб притянул ее к себе, и она, почувствовав его возбуждение, тихо простонала.

— Ты скучала по мне? — мягко спросил он, проводя пальцами сквозь ее волосы.

— Тебя не было только одну ночь, — заметила она.

— Правда? А мне казалось, я отсутствовал дольше.

Эбби так нервничала, что ей было трудно на чем‑либо сосредоточиться. Она едва обратила внимание на прекрасный стол, который накрыли в той части замка, где она еще не бывала. Балконные двери были закрыты, но позволяли беспрепятственно смотреть на альпийские пейзажи. Пошел снег. Стол был круглый и достаточно большой, чтобы за ним уселось шесть человек. Но его накрыли только на две персоны.

Она глубоко вздохнула, говоря себе, что нервничать просто смешно. Обручальное кольцо, подаренное Гейбом, сверкало на ее пальце, и Эбби постаралась воодушевиться от красоты его дизайна, но потерпела неудачу.

Служанка, которая привела ее к столу, налила ей вина, и Эбби сделала глоток. Вино было холодным, но согревающим. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Открыв глаза, она увидела, что Гейб шагнул в комнату.

— Меня задержали, — произнес он вместо извинения.

Эбби усмехнулась:

— Все в порядке. Я пришла несколько минут назад.

Он кивнул, садясь напротив нее. Из ниоткуда появился еще один слуга и налил Гейбу вина. Он хмуро посмотрел на мужчину:

— Мы справимся сами. Я бы предпочел, чтобы нам не мешали.

Мужчина что‑то сказал по‑итальянски, улыбнулся Эбби и ушел.

Эбби нахмурилась:

— Похоже, ты не в восторге от своих сотрудников.

Он поднял бровь.

— На меня работают сорок тысяч человек.

— Я говорю не о работниках компании. — Она слегка покачала головой. — Я имею в виду домашний персонал.

— Ты привыкнешь к этому. — Он пожал плечами.

— Я не знаю, смогу ли привыкнуть.

— Ты имеешь в виду, если захочешь привыкнуть? — уточнил он, и она медленно кивнула. — Ты выросла с прислугой?

— Нет. — Она рассмеялась, не подозревая, как красиво блестят на солнце ее белокурые волосы. — Мой отец ненавидел посторонних людей в доме. Он очень закрытый человек.

При упоминании Лайонела Ховарда атмосфера между ними изменилась.

Гейб тяжело вздохнул:

— Как это началось?

Эбби подняла плечи.

— Что началось?

— Ты пришла ко мне. Что твой отец говорил тебе накануне?

Эбби стало не по себе, она не могла встретиться взглядом с Гейбом.

— Ты ради этого решил пообедать со мной?

Гейб едва заметно нахмурился, и она быстро прибавила:

— Я понимаю, что тебе любопытно.

— Нет. Но ты упомянула о нем…

Она кивнула. Разве она не решила быть с ним честным, чтобы он понял, почему она совершила такой поступок?

— Я говорила тебе, — медленно произнесла она, взвешивая каждое слово, — что мой отец расстроился, когда твоя компания обошла его. — Она скривилась, потому что ей был неприятен этот разговор. — Я узнала о тебе давным‑давно.