— Войдите! — крикнул отец Годфри.

Гервард толкнул дверь. Священник сидел у огня. Рядом с ним были разложены пожитки Натаниэля де Бира. Отец Годфри приподнялся было, но, увидев, кто пришёл, плюхнулся обратно в кресло.

— Вам чего?

Гвинет решительно шагнула в комнату, хотя при мысли о том, что рядом безжалостный убийца, у неё дрожали колени. Краем глаза она видела, как Гервард прижался к двери, защищая путь к отступлению.

— Вам письмо от леди Изабеллы Кэрфакс, сэр, — произнесла она и присела в вежливом поклоне.

Отец Годфри приподнял бровь и протянул руку за письмом. Сломав печать, он развернул пергамент и прежде чем погрузиться в чтение, предупредил:

— Подождите минутку. Может, мне понадобится написать ответ.

Гвинет ещё раз попыталась подглядеть, что написано в письме, но почерк леди Изабеллы было бы трудно разобрать, даже читай она не вверх ногами. В любом случае, письмо настолько заинтересовало отца Годфри, что он прочёл его трижды, причём первый раз лицо его выглядело удивлённым, а после третьего он надолго задумался. Наконец, он поднял глаза и сказал хмуро:

— Ответа не будет. Передайте леди Кэрфакс, что я выполню её просьбу.

Он скомкал письмо и бросил в огонь, так что Гвинет оставалось только гадать, что же в нём было.

— Интересно, чего хочет от него леди Изабелла, — пробормотал Гервард, бредя через заснеженный двор.

— Наверняка ничего хорошего, — поёжилась Гвинет. — Видел, какое у него было выражение лица? Как будто он что-то замышлял! И письмо сжёг. Ясное дело — уничтожил улику.

У ворот аббатства Гвинет остановилась:

— Давай зайдём в часовню, — предложила она. — Я хочу помолиться за брата Питера.

Но стоя перед алтарём, Гвинет поняла, что не в состоянии думать о молитве. В голове у неё роились тревожные мысли. Она пробормотала несколько слов про здоровье брата Питера и замолчала. Слишком много накопилось проблем — непонятно, за что и молиться.

Реакция отца Годфри на письмо леди Изабеллы окончательно показала, что именно он и есть мерзавец и отравитель М . Именно он убил шантажиста Натаниэля де Бира, чтобы тот не выдал заговорщиков. Об этом нужно рассказать Финну Торсону, а тот не поверит, пока ему не предоставят веских доказательств. Можно было бы поделиться своими проблемами с братом Тимоти, но с тех пор, как заболел брат Питер, он сам не свой, и взваливать на него дополнительную ношу было бы бесчеловечно. А Урсус, которому они привыкли доверять с первого дня знакомства, тоже ведёт себя подозрительно! Может, он и не убийца, но определённо что-то скрывает.

Гвинет прикоснулась к древнему дубовому гробу, в котором покоились останки короля Артура и его златокудрой королевы. Рука потеплела, словно древний король благодарил её за спасение его костей из сырого подвала.

«Как жаль, что я не могу поговорить с вами, король Артур, — подумала она. — Уж вы-то подсказали бы нам, что делать».

* * *

Весь день и все следующее утро Гвинет и Гервард были по горло загружены работой. От посетителей отбоя не было. К пилигримам, которых несмотря на непогоду, вовсе не стало меньше, прибавились те, кто специально приехал взглянуть на место убийства.

— Не понимаю, — говорила Айдони Мэйсон, поправляя волосы перед дверью в общий зал. — Они что все, спятили? Тащатся Бог знает куда, чтобы только взглянуть на место, где убили человека! Что им дома не сидится?

— Весь день только и делаю, что объясняю дорогу к Источнику Чаши, — вторил ей Джефри. — В такой снегопад, все идут и идут! Но кто я такой, чтобы возражать?

Вскоре после полуденной трапезы Гвинет и Гервард сидели рядышком на кухне и грелись возле очага. Гвинет штопала чулок, брат её чинил порванную упряжь. У стола матушка толкла в ступке пряности. Хлопнула дверь, из очага потянуло дымом. Гвинет закашлялась. Вошёл отец и остановился у входа, отряхивая снег с башмаков.

— Эй, вы, двое, не хотите за хворостом прогуляться? — спросил он. — У нас скоро весь запас выйдет.

— Леди Изабелла сегодня трижды требовала дров, — недовольно пробурчала Айдони Мэйсон, не прекращая своего занятия. — Дюжину быков зажарить можно! А сама ушла сразу после завтрака! Топим пустую комнату…

Она яростно обрушила пестик на ни в чём не повинную гвоздику.

— Уже идём! — обрадовалась Гвинет. Она рада была ухватиться за любую работу, лишь бы избавиться от ненавистной штопки, от которой болели глаза, а пальцы покрывались мелкими саднящими крапинками, словно она жонглировала живыми ежами.

Гервард, которому вовсе не хотелось покидать тёплую кухню, неохотно поднялся и отправился в конюшню. Взял топорик, навьючил на мула корзины для хвороста и вывел его из ворот трактира. Гвинет шагала рядом.

— Давай не пойдём к реке, — предложила она брату. — Что-то мне не хочется встречаться с Урсусом.

Ей было стыдно смотреть в глаза доброму другу, которого они с братом подозревали в двойной игре.

— Ладно, — кивнул Гервард.

Они свернули с дороги не доходя до реки и углубились в лес неподалёку от Источника Чаши. Снег белым покрывалом укутал пологие склоны Тора и тяжёлой лапой пригнул к земле ветви деревьев. Там и сям белый покров нарушали тёмно-зелёные плети плюща и остролиста. Низкое серое небо предвещало новый снегопад. В морозной тишине даже звук шагов казался приглушённым.

Гервард расчистил от снега небольшую полянку, так чтобы мул мог пощипать редкую зимнюю траву, и они с Гвинет принялись за дело. Гервард рубил ветки, Гвинет их перетаскивала. Вскоре она разогрелась от работы и даже принялась тихонько напевать, но вдруг замерла, с веткой в поднятой руке. Гервард опустил топор и прислушался.

— Что это? — спросил он.

Что-то большое с треском ломилось через густой подлесок.

— Кажется, оно приближается, — сказал Гервард.

— Берегись! — крикнула Гвинет, когда огромный тёмный силуэт вылетел из ежевики прямо на их полянку. Это был чёрный конь без седока, весь в мыле, обезумевший от страха. Поводья его болтались в воздухе — удивительно ещё, что он до сих пор в них не запутался!

Гвинет метнулась в сторону, поскользнулась и упала, больно ободрав локти и колени. Гервард, наоборот, бросился к лошади.

— Осторожней! — крикнула ему сестра, поднимаясь.

Гервард ухватился за повод. Конь с громким ржанием поднялся на дыбы, а когда Гервард повис на поводе, рванулся вперёд, протащив мальчика по земле. К счастью, на пути им попался густой орешник, и Герварду удалось кое-как подняться. То бегом, то скользя по снегу, он заставил коня сделать круг по поляне и остановиться. Бока животного бешено вздымались.

— Матерь божья! — ахнула Гвинет, разглядев, наконец, коня как следует. — Это же чёрный жеребец отца Годфри!

— Твоя правда! — согласился Гервард. — Что же его так напугало?