Не было ни в одном романе варианта «обчихать и выкинуть». Не было! Нечестно!!!

Неясно, сколько бы простояла оскорбленная девушка, тупо глядя на дверь покоев Дорака Сетона, но в чувство ее привел кашель за спиной.

– Гхм… госпожа?

Силанта взвизгнула, обернулась и поняла, что ее злоключения только начинаются.

Одна Аманда – полбеды, одна Ровена – тоже. Но обе? И еще двое лакеев позади?

Пока господа уехали, дамы решили пройтись по комнатам, посмотреть, где что подправить. А тут…

С достоинством уходить со сцены Силанта не научилась. Она завизжала – и бросилась наутек, сверкая голым задом. Аманда и Ровена ошарашенно переглянулись.

– Надо госпоже сказать…

– Вернется она из дворца – и скажем.

– И к Сетону зайти?

– Обязательно.

И Ровена постучала в двери покоев капитана Сетона.

Трехэтажные ругательства, которые донеслись оттуда, свидетельствовали, что капитан жив, здоров и пребывает в отвратительном настроении.

– Капитан, это Ровена! Откройте!

Дверь распахнулась.

Ровену Сетон знал и не опасался. И вообще…

Домоправительница и компаньонка осторожно заглянули в комнату. Ровена расчихалась первой, Аманда оказалась крепче.

– Боги, что это?

– Это какая-то с… – прошипел Дорак. – Убил бы!

Женщины переглянулись.

– Капитан, вы ее не узнали?

– Нет… – Дорак начал подозревать, что случилось нечто страшное. – Сами видите, эта идиотка и навоняла, и шторы задернула, и свечи идиотские зажгла… тут мать родную не узнаешь.

Дамы переглянулись еще раз, и роль предвестницы бури взяла на себя Ровена.

– Это была Силанта Колойская.

– М-мать…

Просить о соблюдении тайны? С тем же успехом можно было носить воду топором или резать море ломтиками. Дорак и не пытался. Вместо этого капитан доплелся до кровати, которую Силанта усыпала лепестками роз, уселся на нее с размаху, так, что половина оных лепестков тут же оказалась на полу, и безнадежно поинтересовался:

– И что теперь будет?

– Уборка, – отозвалась Аманда. – Сейчас пришлю горничных.

Ровена была настроена куда как более оптимистично.

– Капитан Сетон, не расстраивайтесь. Я лично попрошу ее светлость и не думаю, что будут какие-то репрессии. Учитывая, что вдовствующая герцогиня сейчас не командует, а ее брат лечит нос…

Дорак хмыкнул. И поглядел на Ровену с искренней признательностью.

– Спасибо вам, госпожа.

Ровена улыбнулась в ответ.

– Не за что.

Мария-Элена Домбрийская

Тем временем карета Марии-Элены подъехала ко дворцу.

– Давай лучше ты, – шепнула Малена подруге. – Я боюсь…

– Трусиха, – беззлобно проворчала Матильда. Но командование перехватила.

И – вперед!

В незабвенном солдатском стиле Людмилы Прокофьевны. Да-да, той самой, Калугиной, из бессмертного «Служебного романа». Она и прототипом послужила, откровенно говоря.

К чему ругаться, давить мужчинам на психику, бить их во все места?

Сделайте так, чтобы вас не захотели, вот и все. Для этого даже усилий не надо.

«Ладно, вру. Надо».

Одежда, грим, походка и повадка – вот составляющие части девичьего плана, которые и были претворены в действие. И по дворцу его величества шла…

Это была вдохновляющая картина.

Если смотреть снизу вверх, Малена сейчас выглядела так.

Туфли с подковками, чтобы топать погромче. Поувесистее, как слоняра.

Платье великолепного трупно-лилового цвета поверх темно-серого. Чтобы кожа казалась бледной и нездоровой, да и вообще эти цвета придавали Малене нездоровый вид. Никаких украшений, ничего такого. Траур, вы что – не понимаете?

Лицо.

О, этот шедевр вдохновенного кошмариста! Отродясь Матильда не знала, как называется художник, который рисует разные ужастики, но ее лицо сейчас таким и было. Шон Косс одобрил бы, а Здислав Бексиньский и руку пожал бы[8].

Немного мела, сажи, капелька румян в нужном месте – и что это? Лицо изжелта-серое, усталое, и выглядит герцогесса лет на десять старше своего возраста.

И волосы. Побольше воска, зализать их до супергладкого состояния, и готово!

Можно сделать из чудовища красавца? Можно. И наоборот – тоже, главное тут – задаться целью.

Вот и нужная дверь.

Сначала прием приватный, потом, если все будет хорошо, Малену представят ко двору. Или не представят.

– Ее светлость герцогесса Мария-Элена Домбрийская…

И девушки, сейчас они обе, остаются наедине с потрясающим красавцем, словно сошедшим с картины.

«Лоран!» – ахнула Малена, заставляя тело склониться в реверансе и застыть так до позволения встать.

«Только помладше будет», – согласилась Матильда.

И верно, если поставить его высочество рядом с Рисойским, они оказались бы похожи, как братья. Светлые волосы локонами, большие голубые глаза, мужественные, хорошей лепки лица, очаровательные улыбки… у принца она медленно пропадает, это хорошо.

– Поднимитесь, герцогесса.

Матильда послушно распрямилась. Теперь именно она. И подавила желание отрапортовать: «Товарищ принц, по вашему распоряжению прибыла в расположение дворца».

Маскарад достиг цели. Смотрел на них потрясающий красавец, смотрел без всякого удовольствия и долго смотреть не собирался.

– Итак, вы Мария-Элена Домбрийская.

Реверанс.

– Наследница герцогства Домбрийского.

– Если на то будет воля вашего высочества и его величества.

Найджел кивнул. И задал провокационный вопрос:

– Почему я должен передать вам право наследования?

Матильда, которая перехватила управление, противно сощурилась и закачала головой.

А что?

Как известно из популярного (и поди не стань популярным с такой продолжительностью) сериала – не надо родиться красивой. Вместо этого можно вести себя как дура, корчить рожи и бить по головам директоров. Главное ж что?

Правильно, интеллект.

– Не мне, ваше вели… высочество.

Угадала, Найджел заметил оговорку и расплылся в улыбке.