Николай тем временем поднял ведро, опрокинул на себя ледяную воду, встряхнулся, как довольная собака, которую обдало летним дождиком, и не спеша пошлепал в барак. «Офигеть», – только и сумел произнести Эдик.

Вечером Харитонов подошел к Шундуну и спросил: «Как ты это проделываешь? Холода не чуешь!» «Могу научить, – спокойно ответил Николай, – если, конечно, ты хочешь!»

Срок у Харитонова и Шундуна был примерно одинаковым, на волю вышли вместе и поселились в одной квартире. Эдик больше не занимался воровством, он честно работал сначала санитаром в больнице, потом выучился на фельдшера и стал ездить на «Скорой помощи». Общение с Николаем кардинально изменило Харитонова. Когда Шундун умер, Эдик назвался Сяо Цзы и решил, что он теперь перевоплощение китайского целителя. В голове у Сяо Цзы была мешанина из буддизма, православия и прочих религий, Эдика нельзя назвать стопроцентно адекватным психически, но этого никто не замечал. На работе «китайца» считали хорошим фельдшером, Николай успел научить друга многим премудростям. Эдик умел ставить иглы, делать массаж, легко справлялся с болями в позвоночнике, мог быстро погрузить человека в сон. С коллегами Сяо Цзы был вежлив и немногословен, он никогда не опаздывал, не отпрашивался со смены, не жаловался на маленькую зарплату и большую нагрузку. Идеальный сотрудник, почти робот. И никто ничего не знал о личной жизни «китайца» и о его главной проблеме.

Сяо Цзы требовался сын: именно в него должна переселиться душа целителя, когда его тело окончит земной путь. Родить мальчика должна была чистая девушка, искренне любящая «китайца». Ей следовало тщательно подготовиться к процессу зачатия, соблюсти определенные ритуалы, и она не должна была испытывать к отцу малыша негативных эмоций. Не стоит спрашивать, откуда Харитонов нахватался таких идей. Эдик шел к назначенной цели осторожно. Он намечал объект, изучал, потом вроде бы случайно знакомился с кандидаткой, приглашал ее к себе и начинал воспитывать будущую мать своего сына. Но вот беда: женщины от него не беременели. Через какое-то время у «китайца» сложилась система: с одной «невестой» он жил, пытаясь зачать ребенка, а две-три других служили запасным вариантом.

Когда Сяо Цзы понимал, что «жена» не способна родить от него, он спокойно убирал ее и начинал «семейную жизнь» со следующей.

Даже Чеслав растерялся, услышав его обстоятельный рассказ. Сяо Цзы ничего не скрывал.

– Моя вера велит говорить исключительно правду, – сообщил он, – ложь портит карму.

– Как ты их убивал? – спросил шеф.

– Я отправлял любимых в рай, – поправил его Харитонов, – на земле их ждали одни мучения. Мне пришлось бы отказаться от прежней семьи и завести новую, чтобы бывшая супруга не страдала в одиночестве, не лила слезы, я освобождал ее душу для встречи с Богом.

– И как ты это делал? – стукнул кулаком по столу Чеслав.

– Сначала проводил обряд очищения, а потом ставил печать дракона, – пояснил Харитонов, – мне ее Николай оставил.

Совершенно не смущаясь, Эдик вынул из кармана футляр, в котором лежал предмет, отдаленно напоминающий авторучку.

– Они ушли счастливыми, – повторил Харитонов, – без страданий. Если женщина испытает мучения, физические и нравственные, это может сильно ухудшить карму ее мужа.

Харитонова, несмотря на его закидоны, признали вменяемым, судили, приговорили к пожизненному заключению и отправили в спецтюрьму. Через год Эдуард скончался и был похоронен на местном кладбище.

«Авторучка» оказалась древней, эксперт не смог сказать, сколько лет орудию убийства. По сути это был инжекторный шприц, которые современная медицина начала применять лишь за несколько лет до поимки Харитонова. Инъекция делалась не при помощи иглы, снадобье поступало в тело под давлением, никакого следа, кроме синяка в виде дракона, не оставалось. Яда в организме Лизы и других эксгумированных жертв Сяо Цзы не обнаружили. Токсиколог находился в тупике.

– Исследовав содержимое «шприца», я могу предположить, что вещество имеет отношение к яду змеи, – не особенно уверенно произнес эксперт, – только не спрашивайте какой! Это не кобра, не гадюка, не эфа. С таким я впервые сталкиваюсь. Древние китайцы – гениальные люди!

Когда Чеслав завершил рассказ, я тут же спросила:

– А куда подевалась «ручка»?

– Лежит в нашем хранилище, – ответил шеф.

– Точно? – не успокаивалась я.

– Непременно проверю, – сказал Чеслав.

– Все улики по делам, которые проходили через нашу бригаду, сгруппированы в одном месте, – пояснил Димон, – на складе, под присмотром Горыныча.

– Кто такой Горыныч? – удивилась я.

– Потом об этом, – буркнул Чеслав. – Значит, Осипа лишили жизни при помощи печати Харитонова. Но это невозможно!

– Эдуард давно покойник, – подхватил Димон, – в прессу его история не попала. От нас никогда ничего не утекает. Дело было закрыто, виновный осужден. Точка.

– Значит, было два шприца! – оживилась я. – Может, у китайцев такие «убойные» штучки были пару тысячелетий назад обыденным предметом вроде современной зубной щетки! Надо порасспрашивать историков.

– Когда Фатима проведет анализ синяка на теле Осипа, сравнит его с отметиной, которую оставила «ручка» на теле Лизы, тогда я велю доставить из хранилища печать, – объявил Чеслав, – а вы езжайте домой. Тщательно обдумайте ситуацию, завтра в восемь утра жду от вас версий.

Мы с Коробком вышли из кабинета шефа.

– Смотаюсь-ка я к одному приятелю! – воскликнул Димон. – Он спец по Востоку, наберусь знаний.

– Валяй, – милостиво разрешила я, и мы поехали на лифте в подземный гараж.

Права я получила всего пару месяцев назад, но уже успела понять, что научиться управлять машиной на курсах невозможно. Инструктор дотошно объяснил мне, где газ-тормоз, растолковал принципы безаварийного движения, вбил в голову кое-какие навыки. Я тщательно проштудировала правила, самым честным образом сдала экзамены и выехала на дорогу. Вот тут и начались трудности.

Никто не рассказал мне о странных людях, которые, включив сигнал правого поворота, резко дают крен влево. А чего стоят парни, впадающие в ярость, когда их обгоняет девушка? Члены бригады ездят на мощных внедорожниках, они вдобавок прошли некоторую доработку. В придачу к усиленному двигателю мы имеем «моргалки», «крякалки» и громкую связь. Естественно, спецсигналы используются лишь в крайнем случае, в булочную под вой сирены я не поеду, но мощный мотор не спрятать. Со светофора я стартую значительно резвее других машин, и часто кто-нибудь из водителей, выжав из своей тачки все силы, догоняет мой джип и демонстративно устраивается у меня перед капотом. Угадайте половую принадлежность этих глубоко задетых за живое участников движения?

Предаваясь таким раздумьям, я доехала до дома, открыла дверь, вошла в прихожую, погладила выбежавших кошек и крикнула:

– Анфиса, Маргоша! Идите чай пить, я купила вафельный торт.