— Ты почему разговариваешь? — Девушка шагнула к Гудвину и внимательно посмотрела ему в лицо. У нее были бледно-серые глаза с вертикальными зрачками, широкие скулы и острые, нечеловечески длинные клыки.

«Да уж, никакая это не больница, — с тоской подумал Гудвин. — Судя по персоналу, самый натуральный Ад».

— А что, не должен? — Говорить и вправду получалось с трудом, голос звучал хрипло, в горле что-то царапалось и мешало.

— В тебе еще нет коммуникационной программы!

— А что, разве челы без нее не говорят?

— Челы? — Девушка округлила глаза и возмущенно помотала головой. Грива мелких черно-зеленых косичек рассыпалась по ее плечам. Зрелище чем-то напоминало медузу-горгону из игр про древних греков. — Но ты ведь не чел!

На этой любопытной ноте Гудвин решил взять паузу. Ощупал себя, покрутил головой, чихнул. Пристально посмотрел на собеседницу:

— А кто же я тогда?

— По крайней мере пять минут назад ты был телом! Моей законно полученной «пустышкой»! Или… — девушка поморщилась, — возможно, ты был стихийным зомби. Как же работники склада просмотрели-то, а? Хотя раньше мне говорящие зомби не попадались…

— Не поверишь, мне тоже. — Фильм о сумасшедшем хирурге стремительно превращался в ужастик об оживших мертвецах, Гудвин даже нервно хихикнул. — А где я? В Аду?

— Что-о?

— Ну, мне пообещали, что после смерти я обязательно попаду в Ад. Как закоренелый грешник и опасный преступник. Вот я и интересуюсь.

— Не знаю, что такое Ад, но это точно не он. Видимо, тебя отправили не по адресу.

— Отлично, — пробормотал Гудвин. Хотя ничего отличного в данной ситуации не было, душу грело осознание, что он не в преисподней. Ни чертей с вилами, ни вопящих грешников. Правда, насчет чертей все же стоило уточнить поподробнее, учитывая внешность новой знакомой. — А кто ты? Человек?

— Ну уж нет! — фыркнула девушка, ковырнула длинным ногтем лезвие ножа, невесть откуда взявшегося у нее в руках, и обнажила клыки в милой улыбке. — Я демон.

— Очень приятно! — воскликнул Гудвин, хотя «приятно» — это, пожалуй, последнее слово, которое можно было отнести к его эмоциям в данную секунду. — А я Гудвин!

— Точно! — Крис наконец вспомнила, где видела этого парня. То-то он показался ей знакомым… — Можешь звать меня Крис. Хотя, признаться, для меня внове разговаривать с мертвецами.

— Ах да, — вспомнил Гудвин. — Меня же вроде как убили.

— Вроде как, — хохотнула Крис. — Отличное определение. Очень подходит. Интересно, как это у тебя получилось? В смысле, остаться в живых.

— Эм-м… — Гейт и себе до конца не мог ответить на этот вопрос. Если верить тому «сну», который казался реальнее всего, что он до этого видел, то его спасла ЭлБа. Центр управления которой находится в тронном зале замка, стоящего посреди Изумрудного города. Неизвестно, что послужило причиной подобного воплощения — подсознание Гудвина или же чувство юмора РейНа, но не рассказывать же подобную историю. Его вполне могут счесть сумасшедшим, хотя это не самый плохой вариант, учитывая, что сейчас его считают мертвым.

По счастью, в голову пришла одна мысль, которая на некоторое время отвлекла его от этой проблемы.

— Крис, слушай, а у тебя есть одежда?

— Одежда?

— Мне как-то не слишком уютно.

При всем том, что находившийся рядом «демон» выглядел весьма странно, нельзя было не заметить его принадлежность к женскому полу. Гудвин не страдал излишней стыдливостью, но в обществе женщин он привык находиться раздетым только в одном случае, которым здесь никоим образом не пахло.

Крис пожала плечами:

— Если ты думаешь, что я раньше мужских тел не видела…

— И все же.

— Такой мертвый и такой стеснительный. — Крис стянула с вешалки серый халат и кинула Гудвину. — Надень пока это. Потом закажем тебе вещи. Если понадобится.

— В смысле?

— Я до сих пор не знаю, что с тобой делать, Гудвин. — Она выразительно подкидывала нож и весьма ловко ловила его, при этом даже не глядя на лезвие. — Все будет зависеть от того, что ты мне расскажешь.

— А что я должен рассказать?

— Ну, для начала ты можешь поведать всё, а там, если понадобится, добавишь остальное. — Вновь блеснули клыки.

Гейт задумался. Он очутился в незнакомом для себя мире. Ад это был или не Ад — дело десятое. Здесь нет никого из его знакомых, положение у него, судя по всему, тоже бесправное. Есть ли шанс вернуться назад, в Новый Вавилон, — неизвестно. Было ощущение, что он попал в какую-то игру и видит ровно столько, сколько ему позволено. Непривычное и довольно беспомощное состояние. В такой ситуации заиметь человека или… хм… демона, который тебе доверял бы и — возможно — пытался помочь, было бы неплохо. Однако для этого требовалось рассказать всё. Ну или почти всё.

В итоге Гудвин так и сделал. Он изложил свою историю, начиная с того момента, как его выследили на улице и посадили в мобиль, чтобы предложить «помощь». Подробно, насколько получилось, рассказал о РейНе. Зачем-то упомянул девушку в оранжевом платье. Живописал Джерома — особенно ему удалась сцена просмотра приятелем концерта, в этом месте Крис хохотала в полный голос. Не забыл и про погони, и про то, как он был осужден — в общем-то, вполне справедливо — и как приговор был приведен в исполнение.

— …А потом я открываю глаза и вижу тебя, — закончил Гудвин.

Про свое путешествие по дороге из желтого кирпича он решил не заикаться. Мало ли, что ему там пригрезилось. Да и не помешает иметь про запас некоторую гипотетическую возможность того, что ЭлБа теперь функционирует нормально. Крис производила впечатление не самого злого человека, то есть демона, и вроде бы во время рассказа даже проявляла участие и сочувствие, но кто знает, какие здесь порядки и как именно она захочет поступить со своим «гостем».

Для себя Гудвин решил одно — если подвернется случай вернуться, он обязательно это сделает. К тому же кое-кто, позвонивший на отключенный коммуникатор, просил навестить его. И как подозревал Гейт, этот кое-кто был причастен к казни. А значит, его действительно следовало найти и навестить. Для этого надо сначала выжить здесь, потом из кожи вон вылезти, но все-таки найти дорогу домой.

— Слушай… — Он внезапно прозрел. — Ты сказала, что узнала меня. То есть ты меня видела? Так?

— Так.

— Где?

Крис перестала вертеть в руках нож, осторожно положила его на край стола и уставилась на Гудвина. Казалось, ее глаза горели сами по себе бледным светом, хотя скорее всего это был отблеск от лампочек, разбросанных по всему потолку и местами даже по стенам. Она медленно заправила за уши косички, закусила губу, потом что-то забормотала себе под нос. Пауза явно затягивалась.

— Это тайна? — не выдержал Гудвин.