Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не повезло, – сказал Лейтон, присаживаясь рядом с рыцарем. – Я нанес твари несколько ударов. Казалось, что следующий станет решающим – так и произошло. Чудовище отскочило и рывком сбило меня с ног.
Рыцарь поднялся и взялся за знамя.
– Я заметил, что после атаки сверху монстр теряет равновесие и пару секунд не может сориентироваться. Попробуй воспользоваться этим, вдруг тебе повезет, – он вытянул руки к пламени. Рыцарь обдумал совет Лейтона и скрылся среди деревьев.
Монстр стоял напротив и грозно выплевывал клубы дыма из пасти. Рыцарь бросился к нему и ударил наотмашь под ноги чудовища. Оно подпрыгнуло, после чего рыцарь отскочил в сторону и, дождавшись приземления монстра, сделал выпад.
Клинок пробил тело монстра насквозь. Разразился крик. Из раны монстра закапала черная жижа, которая мгновенно испарялась, стоило ей коснуться земли. Монстр обернулся и посмотрел на рыцаря с большей ненавистью. Рыцарь попытался вынуть меч и отбежать, однако лапы черного существа были быстрее.
Смерть.
Снова и снова рыцарь кидался в бой с монстром. Снова и снова результатом была прогулка по мрачному тоннелю, в конце которого лишь свет костра. Пытаясь согреться от холода, рыцарь стал задерживаться подольше и слушать компаньона.
Лейтон делился каждым уроком, вынесенным после боя с чудовищем. Рыцарь пытался учитывать в сражении заметки Лейтона и шаг за шагом приближался к победе. Однако чего-то не хватало. Будто чудовище училось на ошибках и каждый раз добавляло новый прием в свой ассортимент смертельных ударов.
Рыцарь выучил атаки, которые приводили чудовище к растерянности: он атаковал после прыжка монстра и не чурался грязным тактикам, вроде пыли в глаза. Рыцарь кружил то вправо, то влево, чтобы запутать монстра и атаковал, стоило тому замешкаться. Он сначала бил по ногам, затем по передним лапам и после переходил к попыткам отрубить голову.
И все же этого было недостаточно. Чудище всегда оказывалось победителем, а рыцарь просыпался, окутанный холодом, неподалеку от развалин.
Он очнулся снова и прошел к согревающему пламени. Лейтон сидел на привычном месте, будто ожидая момента для начала беседы:
– Знаешь, чего я боюсь? Нет, не безумия, которое настигнет нас, как только смерти надоест наша компания. Я боюсь, что все это не имеет смысла. Что нет никакого грааля, а если его все же получится отыскать, то он не отправит нас в лучший мир, но лишь прервет цикл бесконечных смертей, после чего нас ожидает вечная мгла. И казалось бы, даже эта участь лучше того, через что мы проходим каждый день. В таком случае, зачем нам это? Почему мы поднимаемся и идем на верную смерть, вместо того чтобы остаться здесь, у теплого костра? Почему не попытаться сделать лучше то, что имеем, вместо самоубийственного рывка в неизвестность? Я думаю об этом снова и снова, но не могу решить, что лучше: бессмысленное существование, безумие или пустота. Конечно, есть еще и тень надежды, но ценность ее сомнительна.
Собеседники грелись еще несколько минут перед тем, как рыцарь нашел в себе силы и попытался снова. Поражение было настолько безнадежным, что рыцарю потребовалось время, чтобы подняться и дойти до костра.
Победа была преступно близка. С каждым ударом он чувствовал сильнее и сильнее, словно тепло, которое разрасталось с каждым шагом по направлению к пламени.
В решающий момент монстр будто достал силы из скрытого тайника и стал биться с такими отчаянием и упорством, что не оставил рыцарю и шанса. Словно надсмехаясь над его потугами и надеждами, которые обернулись в пыль, стоило протянуть руки.
Подойдя к костру, рыцарь упал на колени, опустил руки и сложил знамя перед собой. Он смотрел на огонь, поглощенный его бесконечно разнообразными движениями. Лейтона поблизости не было. Рыцарь был один на один со своей усталостью, которая граничила с полным отчаянием.
Сколько было попыток одолеть монстра? Трудно вести счет, когда их количество перевалило за сотню. Он сражается месяцы или годы? Невозможно понять, память в этом месте была рудиментом. Воспоминания слипались в мешанину из событий, эмоций и снов.
Один день похож на другой. Отличия можно обнаружить лишь в пламени костра и потоках тумана. Остальное замерло в вечности. Один миг, растянутый до миллиардов мучительных часов.
Пора идти, но тело не слушается. Пора идти, но пламя греет слишком нежно. Пора, но в этом нет ни желания, ни смысла. И все же рыцарь берет знамя, чтобы попытаться снова.
Он поднимается, используя знамя, как опору, но оступается и роняет его в костер. Пламя разгорается, и рыцарь наблюдает, как потрепанное полотнище растворяется в углях. Рыцарь хватает знамя, но вытаскивает из костра огненное копье. Пламя будто стало новым гербом, которое разогрело в груди надежду. Он готов к сражению.
Рыцарь вышел к чудовищу, полный решимости и гнева. Усталость и отчаяние остались в развалинах. Знамя горело в его руках. Он выставил его перед собой и понесся на монстра.
Чудовище подпрыгнуло, рыцарь отскочил в сторону и дождался приземления, чтобы нанести мгновенный удар. Черное лохматое туловище задрожало от злости и развернулось, чтобы атаковать рыцаря. Это было предсказуемо. Рыцарь пнул землю и ослепил яростные глаза грязью, чтобы нанести удар по ногам.
Чудовище упало и резко заколотило передними лапами всюду, докуда могло дотянуться. Рыцарь держал дистанцию, чтобы поймать удачный момент для очередной атаки. Рубящий удар по правой лапе, затем еще один с размаха по левой.
Мерзкая тварь наконец раскрыла глаза. Ядовитая гниль сочилась из ее тела, лап и пасти. Монстр раскинул вокруг себя черную скользкую жидкость. Часть попала рыцарю в ноги, из-за чего его поножи стали плавиться. Рыцарь замешкался и попытался отойти на безопасное расстояние, но поскользнулся и упал.
Чудовище почувствовало слабость и бросилось на противника. Тогда рыцарь отложил меч и обеими руками взялся за горящее знамя, выставил его на монстра и проткнул его черное сердце.
Шерсть воспламенилась, раздался рев, и чудовище истерично забилось о землю, пытаясь сбросить с себя пламя, сорваться с копья и убить рыцаря одновременно. В
