Поцелуй наш жадный. Глубокий.  Порочный.

Без лишней скромности. Без сожаления и напускного смущения.

Ей нравится.

Точно знаю.

Чувствую.

А оттого целую еще. Снова и снова. До сбившегося дыхания. До головокружения. До ее обмякших колен. До сомкнутых за моей шеей ладоней. До наглых скольжений собственных рук.

Надо, наверное, притормозить. Только как покинуть танцпол, если шорты не скрывают, а наверняка лишь подчеркивают весьма нецеломудренные намерения?

С трудом оторвавшись от девчонки, смотрю в замутненные серые омуты, пытаясь сообразить хоть что-то, однако в голове лишь стойкое желание овладеть малышкой прямо здесь.

С облегчением все же удается заметить, что кругом все очень кстати заполнено пеной, и мы сами по пояс скрыты белой, светящейся в ультрафиолете, массой.

Пожалуй, надо бы немного остыть.

Взяв в свою горячую руку маленькую прохладную ладошку, тяну девчонку в сторону бара. Ее откровенный взгляд на мой пах и понимающий кивок вселяют надежду на продолжение приятного знакомства.

У барной стойки сажаю малышку на высокий стул лицом к танцполу, а сам пристраиваюсь напротив, охватывая в кольцо рук.

- Тебя как звать, птенчик? – спрашиваю девчонку, расплачиваясь с барменом за заказанные нами воду и спрайт.

- Ева, - отвечает она на ухо, а я чувствую кожей ее улыбку, которая запускает волну мурашек.

- Егор, - представляюсь ей.

- Ты пахнешь весной, Егор,  – тянет она мечтательно, жмуря глаза, как домашняя кошечка устроившаяся на коленях хозяина, - Как молодой, с распустившимися липкими почками высокий каштан, пахнешь синим, как твои глаза, безоблачным небом, влажным воздухом первой майской грозы, юношеской силой, решимостью и … неиспорченностью.

Не знаю, что менее возбуждает – ее рот, ласкаемый моим языком, или ее язык, ласкающий мои уши.

Похоже, мы нашли друг друга по запаху.

- Умоляю, скажи, что тебе есть восемнадцать, - хриплю девчонке, слушая, как она заливисто смеет в ответ.

- Ты сам-то совершеннолетний, котенок? – спрашивает она меня.

- Конечно. Мне двадцать один.

- Хорошо, - кивает она, – мне девятнадцать.

И улыбается так, что не остается никаких сомнений, что эту ночь мы проведем вместе. Ледяной спрайт слегка остужает мой пыл. Если не смотреть, как по подбородку Евы скользят прозрачные капли, пока она пьет воду из бутылки, можно даже усмирить напряженный стояк.

- Пойдем, погуляем по пляжу? – предлагаю, пока возбуждение мое не так очевидно.

- Пойдем, - легко соглашается Ева.

Песок мягко прогибается под нашими босыми ногами. Кожу неприятно стягивает высыхающая пена. Хочется окунуться в море, но останавливает беспокойство о миллионах прибрежных рыбок, что наверняка передохнут к утру от едкой химии на наших телах.

- Пойдем, обмоемся? – кивает Ева на пляжный душ. Отличная идея!

Прямо в одежде мы вдвоем встаем под упругие прохладные струи, смывающие пену. Не могу перестать прикасаться к девчонке, испытывая дикую потребность схватить маленькую и  утащить в свою пещеру, как первобытный человек. Вода оставляет на ее коже прозрачные рисунки, огибая манящие выпуклости, разгоняя по телу мурашки.

- Ко мне? – коротко уточнил я, не в силах больше сдерживать желание.

- К тебе, - коротко кивнула в ответ Ева.

В апартаменты мы буквально ввалились, оставляя после себя следы из песка и мокрой одежды.

На моих белоснежных простынях обнаженная Ева смотрелась невероятно правильно, как будто всегда тут была, рядом со мной. Подо мной. С распахнутыми ногами и  широко открытыми глазами.

Жадно провел влажным языком от коленочки вверх. О да! Гладкая, как я себе и представлял. И даже там, где обычно всегда есть жесткие волосы, не было на них ни малейшего намека.

Мне впервые в жизни захотелось попробовать девушку на вкус там, где бывали лишь мои пальцы и член. Не сказать, чтобы я был очень брезгливым или страдал какими-то предрассудками, просто не возникало желания, да и проблем это не вызывало.

А сейчас, забыв об отсутствии опыта, я  нетерпеливо накрыл губами пухлые складочки и скользнул языком по влажной розовой плоти. Член до боли напрягся и дернулся, а руки инстинктивно сжали попытавшуюся отодвинуться девушку.

Поздно, птичка.

Я уже вкусил запретный плод.

Понятия не имею, насколько правильными были мои действия, опьяненный концентрированным диким ароматом, исходящим от Евы, я целовал, посасывал, лизал, царапал зубами, упиваясь откровенными стонами и мольбами, вперемежку с моим именем, таким красивым из ее уст, что мог бы наслаждаться его звучанием вечно.

Аккуратно и нежно я стал помогать себе ласкать ее пальцами, растягивая и подготавливая для большего. Чересчур увлекся, наслаждаясь процессом, и практически не ожидал, что маленькая птичка так скоро затрясется от оргазма. А осознав, едва не спустил в штаны, наблюдая, как томительно-сладко пульсирует и сокращается она вокруг моих пальцев.

Продолжая поглаживать розовый клитор, продлевая наслаждение девушки, я подтянулся выше, чтобы заглянуть в ее серые глаза, искрящиеся восторгом и чем-то похожим на…удивление?

Сам охренел, птичка!

- Ты потрясающая, Ева, - прохрипел я и впился в приоткрытые, искусанные губы.

Всхлипнув, девчонка крепко обвила меня своими тонкими руками, прижимаясь, втираясь, предлагая большее.

Меня не надо просить,  девочка!

Из тумбочки, не глядя, достал квадратик, надорвал фольгу и растянул по стволу тонкий латекс.

Приставил головку к влажной дырочке и буквально каждой клеткой тела ощутил, как напряглась Ева. Оценив собственные габариты по сравнению с крошечной девчонкой, понял волнение. Маленькая для меня. Надо бы не торопиться. Только вот слишком сложно сдерживать тело, движимое голыми инстинктами.

- Расслабься, Евочка, - шепчу, целуя нежную ароматную кожу под ушком, а сам медленно погружаюсь в тугую плоть.

В какой-то момент плавное вхождение застопорилось, заставляя внутри что-то неприятно шевельнуться.

Ну не девственница же она, в самом деле?

Я, конечно, с девственницами дело не имел, но разве они ведут себя вот так? Позволяют увести себя в номера? Кончают с первым встречным? Стонут так откровенно и пошло?

Нет.

Ведь нет же?

Однако, червь сомнения уже шевелился в груди, выгрызая дыру неуверенности и страха. Глупого страха. Немужского. Которого я всегда стыдился.

- Ева, - прошептал ей, замерев и приподнявшись на руках над тонким девичьим телом, - ты ведь не девственница?