– К прыжкам с парашютом, дайвингу, катанию на горных лыжах, супербайках и всему, что может очень быстро плавать, ездить или летать, я уже более-менее притерпелся. Во-первых, при должной экипировке все эти занятия более-менее безопасны, а во-вторых, аэродромы, автодромы и горные курорты – это места людные и контролируемые. Но теперь, когда она заболела охотой…

– Простите, но я как бы не охотник… – буркнул я. – И тем более не рыболов…

Фролов не обратил на мой пассаж никакого внимания – с хрустом сжал правый кулак, некоторое время невидящим взглядом пялился куда-то за мою спину, а затем угрюмо уставился на меня:

– Она собирается в Хабаровский край. Охотиться на медведя. Что самое «веселое», не в какое-нибудь охотхозяйство, а пехом. Места там, как вы понимаете, дикие, лихого люда хватает. А единственный закон, который в ходу, – закон сильного…

– Ваши «Гладиа-…

– Мои «Гладиаторы» хороши в городе! Во время посещений дорогих ночных клубов, ресторанов и бутиков, то есть там, где есть возможность вести эшелонированную охрану ВИП-персон и т. д. А в тайге они – мясо!!!

Не согласиться с этим было сложно, поэтому я кивнул.

– Ваш шеф – мой хороший друг… – Приняв мой кивок за согласие охранять его дочь, Фролов чуть-чуть успокоился. – Поэтому все, с чем вы привыкли работать, сюда уже доставили…

Слово «все», выделенное интонацией, в устах этого человека значило очень многое. Поэтому я кивнул еще раз.

– Тур… тьфу, блин, эта чертова охота продлится максимум две недели… Вас с ней будет четверо – вы, два ее личных телохранителя и какой-то хренов итальяшка…

– Простите?

– Охотник. Говорят, очень известный: охотился на все, что можно и нельзя…

– Лично я предпочел бы ему какого-нибудь местного егеря… – негромко буркнул я. – Итальянец в Сибири – это как «Феррари» на проселочной дороге под Кандалакшей…

Александр Львович согласно кивнул:

– Я тоже так думаю. Однако переубедить Ольгу так и не смог…

– Егеря стоило бы взять шестым…

Взгляд Фролова потемнел:

– По ее мнению, Паоло в разы подготовленнее любого егеря…

– Ясно… – буркнул я и задал вопрос, который беспокоил меня больше всего: – Кто в этой компании будет считаться старшим?

Александр Львович скривился как от зубной боли.

– Ольга: вы будете ломиться туда, куда ей заблагорассудится, останавливаться на ночевки там, где она сочтет нужным, и выберетесь из тайги тогда, когда она ей надоест…

– А как же мнение бога охоты? – не удержался я.

– Может учитываться… Иногда… Но я бы на это особо не надеялся…

Я почесал затылок:

– М-да… Тогда вы бы не могли поточнее описать стоящую передо мной задачу, мой статус в этой компании и те полномочия, которые он мне дает?

В глубине глаз Фролова мелькнуло что-то вроде радости. Или облегчения:

– Начну со статуса и полномочий. Для Ольги и синьора Паоло вы – специалист по решению нестандартных вопросов с местным населением и представителями криминального мира. Для телохранителей – мое доверенное лицо, имеющее карт-бланш на любые действия. Что касается задачи… – Тут Александр Львович сделал небольшую паузу и ощутимо помрачнел. – Максим Евгеньевич, по определенным причинам личного характера моя дочь, скажем так, не мыслит жизни без риска. Я понимаю, что следующая моя фраза покажется вам несколько безумной, но… ваша задача – сделать так, чтобы она просто ВЕРНУЛАСЬ. Раненой, покалеченной, но ЖИВОЙ! И не позволить никому ее обидеть…

От этой формулировки настолько смердело гнилью, что я, отодвинувшись от стола, встал и отрицательно помотал головой:

– Простите, Александр Львович, но для охраны дочери вам придется искать кого-нибудь еще…

Фролов сжал подлокотники так, что побелели пальцы, и посмотрел на меня взглядом затравленного зверя:

– Не судите, не дослушав до конца…

Я оперся о спинку кресла, но садиться не стал.

– Тринадцать лет тому назад я имел глупость отправиться на яхте в Юго-Восточную Азию. В одном из портов… весьма криминальном… я оставил жену и дочку под охраной телохранителей, а сам уехал на переговоры. Ночью на яхту залезли бойцы одной из местных банд. Лиза… моя жена… была в каюте дочери – вероятнее всего, рассказывала сказку на ночь. Услышав хрип умирающего телохранителя, она успела спрятать Ольгу под кровать и строго-настрого запретила ей звать на помощь, плакать и шевелиться. Дочке было восемь. Она была послушной девочкой и не издала ни звука. Хотя видела, как насиловали и убивали Лизу…

Говорить что-либо было глупо. Поэтому я насупился и угрюмо промолчал.

Фролов сглотнул подступивший к горлу комок и горько усмехнулся:

– С тех пор Ольга на дух не выносит любые запреты. А еще винит в смерти Лизы нас обоих. И постоянно играет со смертью…

Не знаю почему, но я сразу поверил в то, что он не лжет, поэтому снова сел в кресло и кивнул, показывая, что понимаю мотивы его решений.

Фролов облегченно перевел дух и… помрачнел еще больше:

– В том, что она полюбила риск, виноват я. Дело в том, что после гибели Лизы Ольга ушла в себя. На пять с лишним лет. Я выбрасывал на врачей и психологов миллионы, но не мог до нее достучаться. А за полтора месяца до ее четырнадцатилетия мы чуть не разбились – у самолета, на котором мы летели во Францию, по какой-то причине отказал один двигатель. Пилот оказался асом, поэтому сели мы сравнительно нормально. Все пассажиры, включая меня, были в панике. А Ольга – нет: сбросив с себя привычное равнодушие, она словно упивалась каждым мгновением жизни и… улыбалась! Честно говоря, в тот момент я был в шоке. А через неделю после возвращения домой отвез ее в Волосово и оплатил прыжок в тандеме с четырех с половиной километров…

…Следующие минут сорок мы обсуждали мою будущую работу. Вернее, я знакомился с подробнейшими досье на моих будущих спутников, с картами предполагаемого района заброски и кое-какими данными на лиц, которые могут захотеть осложнить наше сафари, а Александр Львович отвечал на вопросы, возникающие по ходу изучения.

Отвечал подробно, практически ничего не скрывая. А когда я закончил и еще раз подтвердил свое согласие, положил на стол две кредитные карты и пододвинул их ко мне:

– Правая – на решение возникающих вопросов. Лимит – миллион евро. Левая – ваш аванс…

Сумму он называть не стал, а я не спросил – равнодушно затолкал обе карточки в нагрудный карман и негромко поинтересовался:

– Когда я могу познакомиться с вашей дочерью, ее телохранителями и господином Паоло Дзабарелла?

[1]