Крысир по-прежнему караулил Ферузу. Однако тесто становилось всё более жидким: теперь Феруза замешивала слишком много воды. Капли, падавшие с её рук, не успевая застыть, впитывались в землю. И прежняя радость Крысира съёжилась, как засохшая корка хлеба.

А на улицах города люди рассказывали друг другу: «Сегодня Ричард так дрался под стенами крепости Акки, что кожа лопнула у него на руках. Но он не выпустил меч. У этого короля в груди бьётся львиное сердце. Правитель Салах ад-Дин счастлив сражаться против такого врага».

– Пусть, – упрямо шептала Феруза. – Английскому королю не взять нашу славную Акку.

Но когда солнце дважды сменило тоненький месяц, крысы услышали страшный рёв. Так земля ещё ни разу не сотрясалась. Крестоносцы снова пошли на приступ. Они решили разрушить сторожевую башню. «Кто принесёт мне камень с этой проклятой башни, – воскликнул английский король, – взамен получит слиток золота такой же величины!»

Через пару дней Феруза опять замесила тесто. Крысир уже не рассчитывал на угощение. Он пришёл по привычке – чтоб насладиться запахом. Но счастье! – ему перепали комочки. Тесто Ферузы, казалось, стало немного гуще.

– Эй, мальчик, – сказала Феруза. – Отнеси лепёшки туда, где английский король держит пленных. Он сохранил им жизнь и хочет обменять их на христиан. Ты скажешь английской страже: правитель Салах ад-Дин был счастлив сражаться против Ричарда Львиное Сердце. Правитель Салах ад-Дин проявил к врагу уважение. Когда правителю стало известно, что английский король занемог, он прислал ему мёд и фрукты. Но защитники Акки тоже храбро сражались. Пусть поедят немного. А когда ты увидишь лицо моего любимого сына, скажи ему: ждать недолго. Скоро правитель Салах ад-Дин отпустит на волю две тысячи христиан, которых держит в плену. И тогда английский король тоже отпустит пленных. Мой сын вернётся домой. Думаю, он устал. Пора ему отдохнуть. К его возвращению я приготовлю пир.

И Феруза сдержала слово – приготовила пир. Трудно было понять, где она раздобыла яства – бараньи косточки, сладкий овечий сыр, лоснящиеся маслины. И конечно, лепёшки – свежие, только что испечённые. Ноздри Крысира подрагивали от напряжения, а живот сводило от невозможных мечтаний.

Но сын Ферузы не пришёл пировать. Пришёл другой человек – незнакомый Крысиру. Он назвался Аммаром.

– Феруза, – сказал человек. – Правитель Салах ад-Дин был счастлив сражаться с Ричардом Львиное Сердце. Но Салах ад-Дину пришлось уступить ему крепость. И правитель решил, что английский король и так получил слишком много. Салах ад-Дин отказался отпустить христиан, которых держит в плену. Салах ад-Дин сказал, что защитники Акки – раз они сдались Ричарду – теперь отдаются на милость английского короля: правитель не будет платить за них выкуп… Ты можешь заплакать, Феруза. Как плачут на похоронах.

Но Феруза не стала плакать. Она лишь чуть побледнела:

– Что сделал английский король?

Аммар чуть прикрыл глаза и начал читать молитву.

– Ах так… – сказала Феруза. – Ричард Львиное Сердце умертвил защитников крепости…

– Да, – ответил Аммар.

– Всех до единого?

– Да. Две с половиной тысячи. Им связали руки, а потом закололи ножами. Салах ад-Дин со своими людьми наблюдал за этим с безопасного расстояния.

Человек ушёл, и Феруза осталась одна:

– Как хорошо, что я приготовила пир. Будет чем помянуть защитников крепости Акки.

А потом Феруза сказала:

– Крыса, я знаю, ты здесь. А ну-ка иди сюда, раздели со мной пищу.

И она швырнула на землю, прямо к крысиной дыре, кусок овечьего сыра.

Крысир не поверил обрушившемуся на него счастью. Но вот же он, сыр, и так пахнет!

– Говорю, выходи, угощайся. Я тебе ничего не сделаю. Поешь во славу Ричарда Львиное Сердце. И завтра опять приходи.

Крысир ежедневно стал приходить к Ферузе. Она угощала его лакомыми кусочками и тихонько шептала: «Ешь, наедайся, крыса. Придёт время, и ты мне отплатишь за моё угощение». Крысир растолстел и сильно подрос, его шерсть стала гладкой, блестящей. Он настолько привык к Ферузе, что как-то привёл с собой чудом выжившую сестру.

– Крыса, ты меня поняла. Ты сделала то, что надо, – прошептала Феруза.

И на следующий день разложила угощение в пустой бочке, опрокинутой на бок.

– Это бочка с английского корабля. А ну, залезайте. Смотрите, как здесь много еды. Хватит надолго, если не объедаться.

Крысир нутром чуял западню. Но Феруза смотрела спокойно, говорила ласковым голосом. А из бочки так соблазнительно пахло! Крысир вытянул морду, принюхался и, подавив тревогу, потихоньку забрался в бочку.

– А ты что медлишь? Иди, – Феруза поманила другую крысу.

Та залезла следом за братом, и Феруза захлопнула крышку.

– Эй, мальчик! – сказала Феруза. – Отвези эту бочку Аммару. Английские корабли собираются плыть обратно. Крестоносцы решили пополнить запасы еды. Скажи Аммару, это подарок английскому королю. На память о Палестине.

И когда корабли отплывали, Феруза впервые за много дней покинула стены крепости Акки.

Она вышла на берег моря и прошептала вслед исчезающим парусам: «Король со звериным сердцем, думаешь, ты победил? Раз сумел взять крепость Акку? Думаешь, ты вернёшься домой со славой? Кроме славы, великий Ричард, ты везёшь с собой крыс. И они станут проклятьем твоей далёкой страны».

Так сказала Феруза.

И паруса кораблей растаяли за горизонтом.

Лондон, Королевство Англия

Год 1666

Дверь заскрипела, жалуясь на преклонный возраст и невозможную сырость. Эмма выдохнула: наконец-то! Этот мальчишка не даёт ей покоя. И где он только болтается до вечерних колоколов? А она себе жди! Ну она ему и устроит…

Эмма считала, что нужно быть строгой: она заменила Джеймсу и мать, и отца. Мать Джеймса, её сестра, умерла десять лет назад от родильной горячки. А отец – что о нём говорить? Он сгинул где-то в море. Джеймс его и не знал. Да и Эмма не очень знала. В общем, надо быть строгой – чтобы Джеймс не отбился от рук…

– Где ты шлялся, негодник? – Эмма чуть повысила голос, не выпуская из рук шитьё. – Я посылала тебя к леди Блэкбери. Ты отнёс ей мою работу?