– Все будет просто прекрасно, – снова сказала она, положив руку на спинку кресла. – Возможно, нам понадобится здесь кое-что переделать. Эти бледные краски кажутся мне немного скучными, но пока сойдет. Думаю, теперь нам пора отправиться наверх.

– Остался лишь один вопрос, госпожа, – сказала я, когда мы закончили осматривать верхний этаж и направлялись на кухню.

– Только один?

– Пока один, – объяснила я. – Вы ведь собираетесь нанять еще прислугу, не так ли? У меня не получится присматривать в одиночку за всем домом. Апартаменты в Лондоне были достаточно скромными, а также имелась возможность посылать белье в прачечную, но здесь…

– Спокойствие, моя юная служанка, – сказала леди Хардкасл. – Когда Джаспер снял этот дом, он сообщил обо мне местным землевладельцам, и те уже отобрали несколько человек, чтобы я могла с ними побеседовать. Все схвачено.

– Ладно, уже легче. – Я поставила чайник на плиту.

– Меня куда больше беспокоит другое. – Хозяйка посмотрела по сторонам. – А что мы будем есть? Большая Западная железная дорога отличается пунктуальностью и предлагает великолепное обслуживание, но уж слишком скудный у них ланч. К обеду я, наверное, сильно проголодаюсь.

– Спокойствие, моя пожилая хозяйка, – сказала я. – Прежде чем покинуть Лондон, я заказала кое-что из продуктов и попросила доставить их сюда. Если с этим все в порядке, то в нашем буфете пусто не будет.

Затем я открыла дверь кладовой и осмотрела содержимое полок, наполненных провизией.

– Хорошая работа, – одобрила леди Хардкасл. – Тогда сейчас попьем чаю, а потом я позволю тебе потренироваться в кулинарном колдовстве, пока сама пойду убедиться, что мое оборудование в целости и сохранности разместили в оранжерее. – Она указала на дверь позади большой раковины. – Я ведь попаду так в сад?

– Да, через кладовую для обуви.

Вскоре вода закипела, и я, наполнив заварочный чайник, присоединилась за столом к леди Хардкасл.

– Лампы! – внезапно воскликнула она.

– Что?

– А лампы у нас есть? Я ведь уже так привыкла, что в доме всегда есть электричество, что просто забыла о них!

– Я обо всем позаботилась, госпожа, – успокоила я. – Лампы, масло, свечи, спички – все вон там, в коробке из-под чая.

– И что бы я без тебя делала?

Я недолго раздумывала над ответом.

– Умерли бы с голоду… В темноте.

* * *

На следующее утро я проснулась рано и сразу взялась за работу. Новая прислуга будет большим благом, однако мало шансов на то, что в течение следующих двух дней нам удастся хотя бы побеседовать с претендентами, а еще меньше, что удастся кого-то из них нанять. И сознаюсь, я чувствовала, что лучше подготовлена к тому, чтобы самой наладить ход вещей, чем принимать помощь от деревенских, как бы страстно они ее ни предлагали.

Я разбудила леди Хардкасл, предложив ей поднос с чаем и тостом, а вскоре она спустилась, и мы вместе сели завтракать в утренней комнате.

– Госпожа, какие у вас планы на сегодня? – спросила я, наливая ей вторую чашку чая.

– Надо все как следует привести в порядок в оранжерее, – ответила она. – Но сначала, думаю, нам нужно отдохнуть. Эти два месяца выдались такими беспокойными после того ужасного дела в болгарском посольстве, что мы заслужили отдых, обе. Чем ты собираешься заниматься?

Я в общих чертах обрисовала главные занятия на день, а затем упомянула о менее важных.

Леди Хардкасл рассмеялась.

– Многовато для отдыха, – отметила она. – Ладно, только не переусердствуй. К концу недели наймем горничную и повара – надо же и им что-нибудь оставить.

– Я сделаю все, чтобы они, госпожа, точно были заняты, – заверила я ее, скептически усмехнувшись.

Правда, у меня все равно остались сомнения, что нам удастся найти хоть кого-нибудь так быстро.

Так за болтовней мы закончили наш завтрак, и леди Хардкасл отправилась искать свою рабочую одежду. Моя госпожа всегда имела склонность одеваться очень элегантно, предпочитая вещи, которые подчеркивали ее высокую стройную фигуру. Она зачастую выбирала темно-голубые платья, чтобы оттенить синеву своих глаз, или насыщенный темно-фиолетовый цвет, от которого ее темные волосы, казалось, начинали светиться. Мрачные тона рабочей одежды ее не трогали, но, по крайней мере, облегчали прачке жизнь после дня, проведенного хозяйкой в ателье.

А я вернулась к повседневной рутине. Вообще от этого списка дел мог бы побледнеть и Геракл…

В течение утра мои занятия не меньше шести раз прерывал звон дверного колокольчика. В Лондоне леди за несколько лет может лишь поверхностно познакомиться со своими ближайшими соседями, да и то если она чрезвычайно общительна. Но в западных графствах, похоже, любой житель и даже его пес желают узнать побольше об оказавшемся среди них незнакомце.

Первым позвонил преподобный Джеймс Блэнд, викарий церкви святого Арилда, который держал в руках довольно внушительный фруктовый торт, испеченный в честь леди Хардкасл его супругой, которая, по его уверениям, обещала через день или два нанести нам визит лично. Мальчик из мясной лавки Спратта позвонил и передал записку, предлагавшую услуги его хозяина, а практически вслед за ним явились еще два паренька, из бакалейной лавки и от зеленщика, с такими же записками. Мне сразу пришла в голову мысль, что все три заведения могли бы сэкономить несколько пенсов, наняв лишь одного посыльного, чтобы отнести все эти записки, но мальчишки были счастливы: леди Хардкасл каждому за его труды отсыпала немного медяков.

Следующим позвонил деревенский полисмен. Сержант Добсон сообщил, что не может задержаться, но, тем не менее, он хотел выразить леди Хардкасл свое почтение и заверить ее, что он и его помощник (чье имя влетело мне в одно ухо и вылетело из другого) всегда на месте, чтобы защитить нас. Не то чтобы нам это необходимо, тут же отметил он. Его деревня самая безопасная в округе. Но если нам что-нибудь понадобится, нам стоит только сказать.

В точном соответствии со своими словами сержант не стал напрягать нас чашечкой чая, как могли бы сделать наши друзья из лондонской полиции. Вместо этого он пожелал нам обеим хорошего дня и неспешно направился обратно по садовой тропинке, насвистывая музыку из какого-то водевиля.

Шестого посетителя, доктора Фитцсиммонса, леди Хардкасл пригласила в гостиную. Я организовала еще один поднос с чаем и прикинула, не будет ли разумным предложить бедолаге торт жены викария. С одной стороны, подвергать человека воздействию столь устрашающего торта было, казалось бы, против всяких правил гостеприимства, но с другой, это было все, что у нас имелось на угощение. Я была уверена, что его желудок уже испытал на себе выпечку миссис Блэнд, так что сейчас она уже едва ли ему повредила бы. Поэтому я нарезала торт мелкими кусочками и подала его к столу.

С кухни я могла расслышать обрывки разговора хозяйки с гостем, и похоже, моя госпожа пыталась рассказать доктору о своих увлечениях.