но в любом случае были готовы подождать с праздником, ради них. И тут, надо сказать, появилась ещё одна проблема: нам стало скучно.

Мы переделали все дела, украсили всё, что можно и нельзя, договорились о яствах, которые будут на празднике, договорились о музыке, подарках и ещё нескольких приятных сюрпризах для всех празднующих. Мы даже вволю насладились окружающей нас красотой и зимним уютом, наигрались в снежки и покатались на таких же украденных клинках, на радость детворе, но в какой-то момент, зайдя в комнату Ингвэ, я обнаружила его сидящим у окна с открытой книгой в руках и взглядом, нацеленным в пустоту.

— Ингвэ, что случилось? — забеспокоилась я и тут же оказалась рядом с братом, сев на подлокотник и обняв его за плечи.

Взгляд брата устремился на меня, стал более осмысленным, но всё ещё остался грустным.

— Ничего, сестричка, — он покачал головой. — Я, наверно, просто устал.

— Ты? Ты же ничего не делал. Книжка тяжёлая?

Ингвэ шутя пихнул меня локтём.

— Характер у кого-то тяжёлый. Так и норовит чем-то да припечатать.

Я пожала плечами и невинно улыбнулась.

— Не могу понять, о чём ты. Может, хочешь прогуляться?

Ингвэ вздохнул. Я тряхнула его за плечи.

— Эй, ну перестань. Давай-ка пободрее держись. Если ты из-за папы, то…

— Не совсем, — перебил меня брат. — Скорее, из-за ожидания. Мне сложно терпеть это подвешенное состояние. Да и немного стыдно перед остальными из-за задержки.

— Послушай, — я присела перед ним на корточки и положила ладони ему на колени. — Я чувствую то же самое, но ты только взгляни, что происходит во дворце. Все довольны! Даже наши старики, которые сначала испугались снега, как дурного знамения. А дети? А знаешь, на сколько парочек я сейчас натыкаюсь, проходя мимо беседок? И знаешь, почему они все довольны?

Ингвэ медленно качнул головой.

— Потому что они ждут. Они сейчас не столько радуются снегу и фонарикам, сколько тому предвкушению неизвестного, но чего-то очень радостного и приятного. Праздник пройдёт, и не будет уже того восхитительного чувства ожидания сюрприза. Будет лишь приятное послевкусие после замечательного и редкого события. Только память, которая сохранит тот день, как один из лучших.

Я встала и посмотрела на Ингвэ сверху вниз.

— В общем, я хочу сказать, что сейчас все гораздо более счастливы, чем будут после события. И пусть оно отложится ещё на какое-то время, ничего страшного не произойдёт. Всё равно точной даты никто не знает.

Брат пристально смотрел на меня, не говоря ни слова. Я тоже стояла и молча смотрела на него. Мне больше нечего было сказать.

Наконец он встал.

— Спасибо, — он благодарно обнял меня, и я обняла его в ответ. — Спасибо, что поддерживаешь меня. Даже не знаю, как раньше без тебя справлялся.

— Вообще не представляю, — немного ворчливо отозвалась я, и он, фыркнув, обнял меня ещё крепче, а потом, отпустив, отошёл к окну и выглянул в сад.

— Ладно, пусть всё идёт своим чередом. Главное, что у нас уже всё готово. Но только вот, — он замялся. — Чем нам теперь заняться?

— Чем ты раньше занимался? — удивилась я. — Брат, ну, что за вопросы?

— Флэр…

— Ну ладно, — я села в его кресло и, скрестив пальцы рук, закинула ногу на ногу. — Ты устал от всего того, что делал раньше. Зимние забавы тебе уже тоже чуть надоели, и теперь ты сам находишься в каком-то волшебном кураже, когда хочется чего-то, сам не знаешь чего.

Ингвэ прервал наблюдение за гуляющими мимо наших окон тремя старшими эльфами и удивлённо взглянул на меня.

— Откуда ты знаешь?

— Я достаточно пожила на этом свете, — насмешливо сообщила я.

— И что же тогда ты можешь предложить сделать?

Я задумалась.

— Могу предложить тебе встретиться с остальными и подумать, чем займёмся. Возможно, у кого-то уже припасена сногсшибательная идея.

Ингвэ с сомнением прищурился, но, прежде чем он сказал хотя бы слово, я быстро протараторила:

— Пять голов лучше, чем одна.

Он хмыкнул.

— Ладно, в этом действительно есть смысл.

Я усиленно закивала.

— Тогда давай соберём остальных в большой зале? — предложил он.

— Не теряя ни минуты, — согласилась я.

Стоило нам выйти в коридор, как нам встретился запыхавшийся Ландир. Я при виде него слегка порозовела, что не осталось незамеченным для Ингвэ. Бросив на меня подозрительный взгляд, он обратился к другу.

— Куда торопишься?

— Я бежал к вам, — признался Ландир, отбросив с лица длинную светлую прядь и сверкнув своими синими глазами в мою сторону. — Баэглор что-то нашёл и хочет показать, что именно — непонятно. Но выглядел он крайне загадочно.

— На ловца и зверь бежит, — я взглянула на Ингвэ, и тот понял, о чём я.

— Где он?

— В большой зале, — Ландир махнул рукой себе за спину. — Просил всех собрать.

— Замечательно, — довольно улыбнулся Ингвэ. — Что-то мне подсказывает, что так просто он нас бы собирать не стал.

И он с предвкушением потёр руки.

Через пятнадцать минут в большой просторной зале, в которой, кроме нас никого не было, можно было наблюдать следующую картину: мы впятером сидели на лавках вокруг одного из столов и молчали. А прямо перед нами лежал огромный свиток полуистлевшего пергамента и красная атласная лента, которой он был перевязан несколько минут назад. На лицах каждого из нас были написаны разные эмоции: Ландир сидел, скептически подняв бровь и скрестив на груди руки; русоволосый и сероглазый Миэрос хмыкал себе в ладонь, стараясь сделать вид, что он кашляет, хотя по лицу было видно, что он еле сдерживает смех; Баэглор, затянувший сегодня свои длинные тёмно-русые волосы в высокий хвост, сиял так, как будто он гордый отец этого свитка; Ингвэ задумчиво щурился, скрестив перед собой на столе руки, и по глазам было видно, что он уже продумывает какой-то план; я же сидела, уставившись на ленточку.

— То есть, — начал было Ландир, но потом остановился, подбирая слова. — То есть, ты позвал нас из-за этого?

— Да! — восторженно откликнулся Баэглор. Его огромные тёмные глаза горели восторгом. — Разумеется!

— Но… Как бы это сказать… — Ландир никак не мог понять, как правильно реагировать на ту историю, которую он услышал. — Ты же понимаешь, что это всего лишь легенда?

— Да!

Казалось, Баэглора ничто не может сбить с выбранного пути.

— Дружище, — наконец подал голос смеющийся Миэрос, — это же детская сказка. И то, что ты нашёл её в библиотеке, когда её украшал, совершенно случайно, — он выделил последнее слово, — лишь доказательство того, что это не может быть правдой. Наши библиотекари не стали бы хранить такой ценный свиток в вазе.

— Да как вы