А утро началось с ссоры. Я спустилась в кухню, вникнуть в дела. Там меня и застала золовка. Она вывела меня в коридор и прошипела:

— Это мой дом, девочка. Ты здесь временная гостья.

Ничего себе заявление. Я опешила, и как можно вежливее намекнула, что как законная жена мормэра имею полное право здесь распоряжаться. Ладно, может, я перегнула палку и была далеко не так почтительна, как воображала. Но она начала первой.

Леди Эйслин не осталась в долгу:

— Посмотри на себя! — брызгала она слюной. — Каких сыновей ты родишь? Белобрысых? Я молюсь, чтобы духи прибрали тебя на тот свет до того, как ты осквернишь наш род своей кровью.

Рик, подоспевший на крики, застал нас в пылу спора. Было ужасно стыдно. Наши вопли слышал, наверное, весь замок. Но в тоже время я горела праведным гневом. Правда была на моей стороне. Жаль, Рик думал иначе.

— Сестра давно ведет хозяйство, — сказал он. — Она знает дом как свои пять пальцев. Пусть все будет как прежде.

На вопрос – а как же я? – он не ответил. Я не стала закатывать второй скандал. Одного достаточно, уже повеселила слуг. Но вечером в спальне потребовала от Рика объяснений.

— Потерпи, — сказал муж. — Эйслин просто одинокая, упрямая женщина.

— Она в открытую заявила, что желает мне смерти. Я не удивлюсь, если она отравит меня. А ты ее защищаешь?

— Она моя сестра.

— А я твоя жена!

— И я безмерно этому рад. Клянусь, больше никто и никогда не обидит тебя. Я всегда буду на твоей стороне.

Я поверила ему. О да, в тот раз я поверила.

Позже, когда Рик уснул, я лежала без сна. Глядела на полог кровати, думала о чем-то. Неприятно ныл низ живота, как обычно бывало после нашей близости. Порой казалось, я подхожу к некой границе, за которой ждет невероятное наслаждение, но ни разу ее не пересекла. Рик всегда заканчивал раньше. Так и гадала, что притаилось за той чертой.

Прошла неделя, за которую я немного обжилась в замке. А на ее исходе доставили письмо. В нем официальным тоном сообщалось, что к нам с визитом направляется лэрд Анрэй Вестор собственной персоной.

Сторожевой крикнул о приближении кортежа. Я хотела подняться на стену, посмотреть на шествие, но кто ж позволит. Золовка будет ворчать, что такое поведение не подобает леди, хотя сама понятия не имеет об этикете.

Я поежилась. За неделю заметно похолодало. Изо рта валил пар, к чему никак не могла привыкнуть. Мягкому климату Нэйталии не знакомы зимы.

Все выстроились во дворе – от хозяина замка до последнего поваренка. Я вместе с мужем и золовкой стояла в первом ряду. Ради такого случая все принарядились. Я надела платье-роб с укороченной талией, подпоясанной под грудью, рукавами с манжетами в виде раструба и распашной спереди юбкой. Но главным моим украшением были волосы, которые, перехватив сверху лентой, я распустила по спине. Благо мода Абердина позволяла женщинам ходить с непокрытой головой. Из-за холода поверх платья накинула плащ, подбитый горностаевым мехом.

За секунду до того, как ворота распахнулись, впуская знатных гостей, меня посетило странное предчувствие. Я затруднялась определить: хорошим оно было или дурным. Но вдруг защемило в груди, как бывает перед встречей с судьбой. А, может, просто переволновалась.

Я ожидала увидеть карету, украшенную гербом лэрда. По моим представлениям именно так путешествует правитель страны. Но вместо герба было знамя, развевающееся на ветру. А вместо кареты – всадник. На какой-то миг его широкие плечи заслонили солнце. Густая тень легла на меня, и я задохнулась от ее черноты, словно она была осязаемой и придавила меня, как гранитная плита.

Наездник легко спрыгнул с коня, как если бы не провел несколько дней в седле. Одет он тоже был совсем не по-королевски. Ни драгоценных камней, ни вышивки золотом, что так любит правитель Нэйталии. Наряд лэрда был строг и лаконичен: кожаные брюки и доспех, гибкая кольчуга и накинутый на плечи меховой плащ, стянутый фибулой[1]. На поясе висел меч, а у седла арбалет. Лэрд походил не на правителя, а на бывалого воина.

Обычно говорят – волевой подбородок. У лэрда Анрэя Вестора волевым было все лицо и даже осанка с жестами. Не человек, а олицетворение несгибаемой воли. Такой, что свойственна истинным правителям. Вкупе с харизмой внешность лэрда производила неизгладимое впечатление. Особенно на слабый пол.

В несколько широких шагов он пересек площадь. Я едва не попятилась. Мужчина еще ничего не сказал и не сделал, а я уже дрожала от страха. Лэрд напомнил мне дикого медведя. Того самого, чей оскал изображен на его фибуле.

— Приветствую, мой лэрд, — Рик выступил вперед и поклонился. — Для дома Морей большая честь принимать вас. Мы счастливы, что вы нашли время посетить нас.

— Как я мог не приехать, — голос мужчины мог вызвать схождение лавины с гор, — и не полюбоваться на твою молодую жену. Ходят слухи, ты привез ее с равнин. Наши дамы рассержены. От них ушел завидный жених.

— Передайте милым дамам, что я прошу у них прощения, но сердцу не прикажешь.

— Женился по любви? — усмехнулся лэрд. — В наше время это редкость. Дай посмотреть на твое приобретение.

Рик отступил, пропуская лэрда ко мне. Я склонила голову, мечтая стать незаметной. Вдруг повезет и лэрд пройдет мимо.

Мужчина подошел вплотную. Глядя исподлобья, я видела перед собой грудь, обтянутую кольчугой. От лэрда пахло лошадьми и вином. От терпкого запаха щекотало в носу, и я сморщилась, чтобы не чихнуть.

Лэрд походил на исполинский дуб, рядом с которым я была тонкой ивой. Мужчина протянул руку, взял меня за подбородок и надавил, заставляя поднять голову. Мозолистые пальцы царапали кожу. Лэрд действовал мягко, но настойчиво. Противиться было невозможно. Я покорилась, взглянула в лицо мужчины, хотя от его прикосновений было не по себе. Что-то сжималось в животе и ниже. Если это страх, то какой-то странный.

— Одобряю твой выбор, мормэр Рикард, — произнес лэрд. — Ты вернулся из странствия с истинным сокровищем. И, похоже, твоя прелестная жена захватила с собой частицу родины: теплое солнце равнин, — рука мужчины с подбородка переместилась на мои волосы, намекая на их цвет. Прошлась по локонам, пропустив их между пальцев. — И зелень лугов, — теперь он имел в виду мои глаза. — Лучезарная госпожа, — пробормотал лэрд тихо, так что расслышала лишь я.

Убрав руку за спину, мужчина отступил, и сразу стало легче дышать. Кожа еще хранила его тепло, и мне вдруг захотелось умыться или хотя бы протереть лицо, чтобы убрать с себя его след. Усилием воли я подавила порыв. Не хватало еще оскорбить лэрда в первые минуты визита.

Молчание затянулось. И тогда вмешалась золовка, за что я была ей от души благодарна:

— Не будем стоять на улице. Пройдемте в дом.