chitay-knigi.com » Детская проза » Беги, мальчик, беги - Ури Орлев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 46
Перейти на страницу:

Наконец они вышли за город, и здесь Давиду сразу стало радостно на душе. Он шел, широко улыбаясь всему, что видел вокруг, — зеленым полям и цветам на обочинах дороги, коровам с лошадьми, что паслись на своих пастбищах, бескрайнему голубому небу, которое тянулось над ними до самого горизонта, и лесу, который уже обозначился тоненькой черной полоской вдали. Все здесь оставалось совсем таким, как раньше, тихим, мирным и спокойным, как будто на свете никогда не было никакой войны.

И вдруг из-за пригорка вдали появились три немецких мотоциклиста. Они ехали прямо им навстречу. Родители застыли на месте. Потом отец сильно толкнул маму с Давидом в канаву, которая тянулась справа от дороги, а сам прыгнул в канаву на другой стороне. Мотоциклисты сразу остановились, и двое немцев бросились вдогонку за отцом. Но вскоре они вернулись обратно, с пустыми руками, громко ругаясь по-немецки. Тем временем третий мотоциклист нашел маму с Давидом в канаве, вытащил их оттуда и бросил в коляску своего мотоцикла.

Немцы привезли маму и Давида обратно в город, в свою полицию, в гестапо. Там маму долго били розгами, и она очень кричала. Потом их вернули в гетто, в ту же крохотную комнатушку, и там мама без сил свалилась на лежанку.

А отец так и не вернулся.

Только через две недели мама поднялась на ноги и почувствовала в себе достаточно сил, чтобы отправиться на поиски еды. Она знала, что остатки еды попадаются иногда в больших мусорных ящиках, которые стояли на улицах гетто. Каждый день они с Давидом выходили на поиски, и, когда находили такой ящик, мама открывала верхнюю крышку и поднимала Давида на руках, помогая ему забраться внутрь. Давиду было уже восемь лет, и он не раз говорил маме, что может забраться в ящик сам. Он даже показывал ей, как наловчился это делать. Нужно просто сильно разбежаться, подпрыгнуть и ухватиться за край ящика, а потом можно уже подтянуться и перекатиться внутрь. Лучше всего это получается, если ящик устойчиво стоит в кирпичной укладке. В обычные металлические ящики, которые ни к чему не прикреплены, забираться было немного труднее.

— Я все понимаю, — говорила мама, — но ты меньше пачкаешься, если я тебе помогаю.

— Какая уж разница, мама? — отвечал Давид, но про себя все же признавал иногда, что мама не так уж не права.

Забравшись в мусорный ящик, Давид начинал разрывать мусор обеими руками. Там, где было трудно, он помогал себе палкой или обломком доски. Мама объяснила ему, что нужно искать шелуху от картошки, кожуру свеклы, морковки или яблока и любые другие остатки пищи. Иногда ему удавалось найти также сухой и заплесневевший кусочек старого хлеба. Все это Давид собирал в маленькую плетеную корзинку. Когда корзинка наполнялась, он передавал ее маме, которая стояла возле ящика снаружи. Потом они с мамой шли домой, и там мама перебирала всё, что они нашли, чистила, мыла и варила из этого немного еды для всей семьи. Правда, ей самой, как взрослой и главе семьи, выдали в гетто «продовольственную карточку», но по этим карточкам давали так мало еды, что те, у кого, кроме карточек, ничего больше не было, мало-помалу умирали голодной смертью.

Зимой рыться в ящиках было очень трудно, потому что сильно мерзли руки. Но потом Давид нашел рваные шерстяные перчатки, и мама починила их для него. Летом разрывать мусор было куда легче. Но летом в ящиках сильно воняло. И еще летом ему очень докучали мухи. Они беспрерывно жужжали над головой и садились на лицо. Напрасно Давид объяснял им, что они зря садятся, потому что у него на лице нет никакой еды и поэтому им лучше поискать среди отбросов, как это делает он сам. Но когда он находил что-нибудь особенно вонючее, то откладывал это в сторонку, и тогда мухи сразу слушались его и перелетали туда все до единой — и обыкновенные мухи, и даже те, что с блестящим зеленым брюшком, «мухи с мертвецов», как называл их Иоси.

Был теплый день в конце июня. Давид залез в очередной ящик, но не нашел там ничего такого вонючего, чтобы отвлечь надоедливых мух. Поэтому они не слушались его уговоров и не оставляли его в покое. Но он упорно продолжал рыться в мусоре, и мало-помалу его корзинка все-таки наполнилась доверху.

— Мама? — позвал он, чтобы передать ей свою добычу.

Но на этот раз мама почему-то не отозвалась, и ее рука не появилась, как обычно, над ящиком, чтобы принять корзинку. Давид поднялся и выглянул наружу. Мамы не было. И вообще вокруг не было никого. Только неподалеку в переулке, под стеной гетто, группа ребят играла в футбол. Давид спрыгнул вниз и торопливо обошел ящик кругом. Мамы не было нигде. Может быть, она куда-то отошла? — подумал Давид и бросился вдогонку. Он бежал по улице и на бегу вглядывался в лица прохожих. Какая-то женщина, которая сидела, согнувшись, на ступеньках магазина, показалась ему издали похожей на маму. Он подбежал к ней, но увидел, что ошибся. Давид повернул и побежал обратно, к мусорному ящику, — может быть, она уже вернулась? Но там стоял только какой-то незнакомый человек, опорожняя мусорное ведро. Мамы по-прежнему не было. Она исчезла так внезапно, как будто земля вдруг раскрылась, проглотила ее, а потом закрылась снова.

Давид стоял, не понимая, как ему быть. Он посмотрел вокруг невидящим взглядом. Вокруг как будто ничего не изменилось: дома с обеих сторон улицы смотрели на него своими окнами точно так же, как раньше, и люди продолжали торопливо переходить улицу точно так же, как раньше, и ребята продолжали все так же играть в футбол на пустой площадке у стены гетто. И даже он сам, Давид, тоже как будто остался тем же самым. Но это была видимость. На самом деле у него внутри появилась какая-то страшная сосущая пустота. Эта пустота вдруг начала расти и расширяться, пока не превратилась в бездонную пропасть. Ему показалось, что он вот-вот упадет в эту пустоту. В самую последнюю минуту он очнулся, тряхнул головой и снова посмотрел вокруг.

Теперь он все понимал. Он потерялся. Ведь он не знает дороги домой и даже не знает, где они живут. Значит, нужно подождать, пока мама вернется. Но ждать в одиночку нельзя. Скоро вечер, и ему нужно где-то переночевать. Он оглянулся вокруг, увидел ребят, игравших в футбол, и быстро побежал в их сторону.

Беги, мальчик, беги
Глава 2 Ты сможешь украсть? Не двигайся, малыш, я тебя спасу
Беги, мальчик, беги

Давида всегда называли длинноногим. Он очень быстро бегал. А в футбол он научился играть еще в Блонье. Так что мяч, которым играли эти ребята — обернутая тряпками жестяная банка, — тоже не был ему в новинку.

Однако ребят было восемь, и сначала Давид оказался девятым лишним. Но когда они увидели его, то тут же переделились по-новому. Один из них с явным облегчением вышел из игры и сел на ступеньки. Несмотря на то что на улице было очень тепло, этот мальчик был в большом и потрепанном пиджаке со взрослого плеча. Этот тяжелый пиджак мешал ему бегать.

Они немного погоняли мяч ввосьмером. Но вскоре чужие ребята прервали игру, собрались в кружок и начали о чем-то шептаться, то и дело поглядывая на Давида. Потом они подошли к нему и стали внимательно разглядывать. Давид испугался.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 46
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности