с центром управления полёта, словно кто-то специально не дает мне это сделать. К тому же этот камень на редкость удивительный. Он не поддается изучению. То есть я не могу рассмотреть его состав в микроскоп, до того он плотный.

–Сколько ты еще будешь налаживать контакт с Землёй? – поинтересовался у Григория я. Эта экспедиция не вызывала у меня восторга и желания найти живые организмы. Я астроном и мне интересен космос, но, к сожалению, я не стремлюсь найти жизнь на Венере, потому что считаю, что при такой высокой температуре невозможно существовать ни одной форме жизни.

–Кто знает, кто знает. Я пытаюсь, но пока что ответа не получаю – удрученно ответил он, давая понять, что он бессилен. Остаётся ждать, когда люди сами свяжутся с нами.

–Сегодня пойдем в южном направлении или продолжим исследовать север? – обратился я к Сене, этому оптимистичному археологу. Тот наблюдал за Гришей, но все же лениво перевел взгляд на меня.

–С тобой скучно. Ты вечно молчишь! – с набитым ртом произнес тот.

–Потому что ты вечно болтаешь.

Григорий хохотнул, отложив висмут в сторону и переведя внимание на нас.

–Так надо было вчера не останавливать его и пустить поплавать в свинцовом озере, может у него отбило бы желание трогать незнакомые объекты и постоянно говорить без умолку, – с улыбкой обратился ко мне учёный. Он любит подшучивать над Арсением, но тот сам не прочь кого-нибудь подколоть.

–Очень смешно. Между прочим, если бы не я, вы бы давно умерли со скуки, – указал на каждого из нас ложкой, продолжая стоять в проёме двери.

Шаттл наш небольшой, состоящий из лаборатории, которая занимает половину корабля, спального и кухонного отсеков и сектора охлаждения, куда мы заходим в первую очередь после прогулки по Венере.

–Если бы не ты, проблем для беспокойств было бы меньше, – подметил учёный, повернувшись к нам спиной и продолжая рассматривать загадочный камень.

Сеня закатил глаза и перевел всë внимание на меня.

–Собирайся, пойдем на юг, – с этими словами он развернулся и ушел на кухню.

Я молча кивнул и поспешил выйти из лаборатории, оставляя учёного выполнять свою работу.

Скафандры выполнены из вольфрама, поэтому по весу тяжёлые и сковывающие движения. Не понимаю, как космонавты изучали космические тела несколько лет назад, когда невозможно было спокойно переговариваться между собой с помощью установленных раций, а передавать информацию жестами. Или когда им приходилось тащить на спине огромные корпуса с кислородом вместо маленьких встроенных внутрь механизмов, вырабатывающих необходимую долю кислорода.

–Если ты скажешь мне, что опять завис, я проткну твой скафандр, несмотря на то, что он сделан из металла! – возмущение Сени показалось мне смешным, что непроизвольным образом появилась легкая улыбка. Конечно, я не слушал его бред.

–Ого! Мистер Угрюмость знает, что можно не только ворчать, но и улыбаться? – его сарказм вернул мое лицо в привычное состояние. Я не стал отвечать на его риторический вопрос.

–А нет, мне показалось – отмахнулся тот, предварительно усмехнувшись своему остроумию.

–Может всë-таки поговоришь со мной? А то я начинаю думать, что ты немой или что ты призрак, который мне постоянно мерещится, а я шизофреник, который видит призраков.

–Ты и без этого шизофреник, – на меня накатила волна удовлетворения за сказанные слова.

–Ха-ха-ха, – притворно посмеялся Арсений.

–Хорошо, давай поговорим, только на нормальные темы, – продолжил более серьезно я.

–И какие темы ты называешь «нормальными»? Про то, как дома, на Земле, сейчас хорошо? Или про то, чтó мы будем делать, если не найдем фосфин? – начал Сеня, – Лично я не хочу раньше времени паниковать и жалеть себя.

–Я не говорил, что я паникую или что хочу поговорить именно на эти темы, – подметил я.

Разговор прекратился, потому что наш взор направился на огромного размера гору вдали, которая показалась нам после того, как мы завернули за небольшой холм. Из вершины горы исходили облака густого пара, направленные далеко ввысь.

–Напоминает вулкан, – вслух произнес свои мысли я.

–Скорее всего, это и есть вулкан. У тебя прибор не показывает наличие фосфина? – указал на мою руку археолог.

Я посмотрел и качнул головой, не увидев красного мигания.

В наших скафандрах встроен датчик, определяющий наличие ядовитого газа в воздухе. Поэтому мы обходим территории, надеясь наткнуться на фосфин. В случае его нахождения, на правой руке начнет светиться красный свет, предупреждая о находке.

–Мой тоже спокоен, – взаимно ответил Арсений, – Ладно, пошли на корабль, дорога обратно займет немало времени, мы далеко ушли, – впервые занудный археолог сказал что-то стоящее, с чем я сразу согласился.

–Завтра нужно пораньше выйти, дабы успеть исследовать этот вулкан. Подозрительный пар на верхушке горы вызывает у меня сомнения, – заключил я, и мы направились в сторону космического челнока, где нас наверняка заждался Григорий.

Камера охлаждения встретила нас сначала горячими, потом теплыми и, в итоге, ледяными потоками воздуха, чтобы избежать резкого понижения температуры, иначе последствия бы нас не обрадовали.

Внутри было тихо. Нас не вышел встречать учёный, что показалось нам обоим странным, ведь до этого он всегда нас выходил поприветствовать. Мы переглянулись и пошли в лабораторию, находящуюся слева. Дверь была открыта, а внутри никого. В остальных отсеках то же самое – пусто. Учёного нигде не было. Его не было на всем корабле.

–Куда он делся? – настороженно произнёс Арсений, посмотрев на меня. Сомкнувшиеся на переносице брови свидетельствовали о его замешательстве.

–Может, пошел нас искать? – мое состояние не отличалось от Сениного. Правда, куда он мог деться?

–Точно, его скафандра нет на месте! – крикнул археолог из спальни, возвращаясь ко мне в лабораторию.

–Но зачем? – задумался над этим я.

Рабочее место Гриши осталось неубранным, хотя тот не переносил беспорядок. Что-то встревожило его и он не смог дождаться нас, поспешив навстречу. Тогда мы должны были его повстречать.

–Если он вышел к нам, тогда почему его нет с нами? Он слышал, что мы направились на юг, – я перевел взгляд на собеседника, который пялился на пол около стола. Я не понял в чем дело, пока не подошёл к месту его внимания.

На полу валялся сломанный пополам камень с радужным отливом.

–Он сумел его сломать! – искренне удивился я, вспоминая, как сегодня днем Гриша восхищался неимоверной плотностью висмута.

–Да, сумел, – повторил мои слова Сеня, подняв голову и с сомнением посмотрев мне в глаза, – Здесь что-то не так. Мы должны были услышать посторонние звуки в своих скафандрах по рации, но я ничего не слышал.

–Я тоже не слышал, – согласился с ним.

Я собирался поднять брошенный