Затем образовались серёжки, похожие на тополиные, после чего растение выпустило огромное количество нитей, что разлетелись во все стороны. Лёгкие и гибкие, они преодолевали несколько километров, прежде чем зацеплялись за что-либо.

Так, вокруг этого дерева стала образовываться паутинная сеть.

Поначалу, казалось, что ничего страшного не произошло, что скоро этот период пройдёт, однако дерево выбрасывало все новые и новые паутинки от себя.

Через какое-то время к нему уже нельзя было подойти или проехать на машине, из-за плотной пелены паутины, что окружала его.

В эту сеть попадали люди, птицы и дикие животные, жизнь городка, что располагался рядом с лесом, в котором росло дерево, была парализована.

Все силы брошены на ликвидацию нитей, но, ни огонь, ни механическое воздействие не отражалось на них — люди потянулись из города, бросая всё своё имущество, боясь, что если промедлят, хотя бы немного, из дома окутает такое количество паутины, что они не смогут выбраться из них.

Опустевший городок перестал быть похожим на себя — серебристые нити заполнили все пространство, и никто не решался вернуться за своими вещами, а также касаться их.

Несколько месяцев никаких изменений не было — паутинные выбросы продолжались.

Но ближе к зиме, все эти нити от холода оборвались, потеряв свою эластичность, а животные и люди, что попали в них, отряхнувшись, продолжили жить, как, ни в чём не бывало.

Правда, для большинства такое соседство не понравилось, и, забрав свои пожитки, они уехали из города — что и поныне стоит заброшенным.

Летний день

С десяток машин ехало на полной скорости к окраине города.

В одной из них руководитель группы читал установочный план, где было сказано, как на несколько дней развернуть жизнь.

— Сворачивай здесь, нам нужно управиться до конца дня, — обратился он к водителю.

Несколько часов они выгружали оборудование, в то время как руководящий состав стоял вокруг небольшого раскладного столика и смотрел на несколько чертежей, на которых были изображены подробности.

— В общем, план стандартный, но не забывайте про особенности ландшафта, могут возникнуть просадки в конструкции, не допустите этого, — давал он последние наставления перед началом работ.

После все приступили к строительству.

Местность была осмотрена и разделена на участки, где каждая группа выполняла свою работу — раскатывали специальный настил, раскладывали часть установки, будущей жизни. Всё нужно было рассчитать так, чтобы когда реальность станет надуваться и увеличиваться, соседние участки были впритык.

Один раз пришлось переделывать из-за неровности, которую не рассчитали заранее, а потому момент подключения к установкам произошёл на пару часов позже.

В машинах были нагнетатели, что подсоединялись сразу к нескольким сегментам и начинали накачивать их воздухом.

Сначала появилась трава, обширные поля, на которых после показались деревья, скамейки, яркие детские карусели, качели. Из помятых, уродливых фигур, они по мере наполнения становились настоящими, совсем неотличимыми от реальных предметов.

В последнюю очередь стали заметны дети и различные мелкие детали, такие как самые нежные зелёные листочки на деревьях.

Руководитель находился возле шумных нагнетательных машин и следил за тем, чтобы давление было стабильным, а аппаратура работала бесперебойно. В это время большинство работников прохаживалось без обуви по только что созданному кусочку парка, проверяя его на отсутствие каких-либо дефектов.

Но нет, всё было идеально, смеющиеся дети, которым не грозила никакая напасть в виде холода и ветра, солнечного удара или чего-либо ещё, веселилась на ярких полях, где им было, во что поиграть.

Вернувшись к машинам, группа смотрела на это зрелище, словно сошедшее с идеалистических рекламных картинок.

Достав из небольшого ящика последний элемент — птичек и бабочек, тоже неживых, что будут летать сами по себе, по рукотворному пространству, руководитель по одной выпустил их.

Несколько следующих дней создатели этого места проведут тут неподалёку, на случай, если возникнет какая-то неполадка и придётся делать срочный ремонт.

Зачем всё это воздвигалось, им не было известно, как и имя заказчика — они знали только, что платили за их работу хорошо, а всё остальное не особенно интересовало большинство.

Фигуры детей, деревьев и вообще всё, что тут было, двигалось, создавая иллюзию, которую наверняка никто посторонний не увидит.

— Отлично, поехали в город, поедим, одна машина остаётся, мы, как вернёмся, сменим вас, — как обычно, в конце работы, сказал главный.

Машины уже уехали прочь, а несколько оставшихся работников продолжало стоять и смотреть на получившийся результат.

Каждый из них думал о чём-то своём, не решаясь высказать собственного мнения.

Постоялец

В номере отеля на несколько недель остановился новый постоялец — степенного вида богомол. В это время года гостиницы пустовали, и прибытие гостей на такое длительное время было редкостью.

Он попросил, чтобы его не тревожили, что отправит несколько писем и будет ожидать ответа — только об этом его нужно уведомить немедленно.

С собой у него было несколько больших чемоданов, в одном из которых была аккуратно упакована печатная машинка. Теперь из номера на втором этаже с отличным видом на море слышались мерные удары по клавишам, что даже несколько сочеталось с постоянным шумом морского прибоя.

Все сотрудники гостиницы чувствовали, что это их самый интересный гость на данный момент, и строили догадки о том, кто он. Проверить свои предположения, они не могли, ведь в его номере было запрещено даже убираться — только раз в день богомол выходил и отправлялся на прогулку.

Лощёный, в шикарном костюме, в котором была продумана каждая мелочь, от цвета платка до запонок, он не шёл, а словно плыл по городку, по его занесённым почти полностью песком тропинкам вдоль побережья. Его вид контрастировал с остальными отдыхающими, что носили лёгкую одежду, веселились и обычно играли во что-нибудь вроде бадминтона.

Кто-то считал, что он шпион, скрывающийся под видом такого вот аристократа или знаменитый писатель, что прибыл сюда работать над новой книгой, но несколько сотрудниц с жаром настаивали, что этот богомол при всей своей вежливости и внешнему спокойствию на самом деле сильно страдает и причиной этому служит любовь.

— Думаете, что за письмо он ждёт, наверняка уж не от редакторов или других шпионов, — смеясь, говорила долговязая повариха, что имела среди сотрудников важнейшую роль самого лучшего слушателя, которому рассказывали о своих горестях всё, вплоть до управляющей гостиницы.

Курортный сезон подходил к концу, и те немногие постояльцы, что любили уединение и обычно проводили это время здесь, стали съезжать — отель пустел, как и побережье в целом, но богомол, что всё ещё не получил своего послания, оставался