Вернувшись с кипой газет, я увидел жену, которая с насупленным видом оттирала шубу, сидя на полке. Дед, как часовой, молча стоял посередине купе с сеткой в руках, под ней, на ковре темнело приличное пятно. Расстелив на нем газеты, мы стали упаковывать все заново. В авоське оказались три, средних размеров, жареных, гуся. После упаковки дед разложил свою постель и уселся на нее, не раздеваясь. Я полез к себе на полку. Людмила окончила чистить шубу, повесила ее на крючок и взяла книгу двумя пальцами. Дед, видимо, не выдержав, подал снизу голос.

«Извини молодая, дай я попробую почистить» — густой бас сразу заполнил купе крепким, свежим перегаром.

Взяв книгу, он ладонью, размером с хорошую лопату, стал вытирать ее, размазывая жир по всей обложке.

«Все, давайте спать — решила Людмила, — и погасите свет, у Вас ночник есть».

В купе стало тихо и темно. Я лежал, разглядывая потолок, и думал, что дед просто так не успокоится. Через десять минута из-под полки показалась огромная пятерня и постучала меня по локтю. Я свесился вниз.

«Гусяку будешь» — шепотом предложил старик, с надеждой», смотря на меня снизу.

Я кивнул головой и тихо сполз к нему на полку. Людмила, похоже, уже спала. Дед оторвал гусиную ногу и разделил ее напополам, как мог. Пошарил рукой под койкой и вытащил бутылку водки.

«Давай с утра, дед — прошептал я, удержав его левую руку, которая уже обхватила колпачок — чего за столом шептаться». «Да по грамульке, господи, на сон грядущий — ответил он и набулькал два полных стакана — не люблю, когда кричат».

Жевали в полной тишине, ничего гусь, вкусный. Я пожал ему локоть и показал пальцем вверх, что, мол, спасибо, я пошел. Он кивнул головой. Улегшись в своей любимой позе, на правый бок, правая рука под подушкой, я смотрел в переборку и думал, что завтра первый день пути, а их всего восемь. Утром, посмотрев вниз, я увидел, что старик отсутствует, на нижней полке сидела Людмила и играла в карты с пацаном, лет десяти. Возле каждого лежали кучки конфет, которые жена купила к чаю, причем, кучка пацана была значительно больше. Играли азартно, как равные.

«Привет картежникам» — поздоровался я.

«Саша, спускайся скорее, третьим будешь, а то без конфет останемся, — пригласила меня жена, — спец попался, и хочет еще сестру привести».

«Сейчас, умоюсь только» — я спрыгнул с полки, взял полотенце и вышел в коридор. Подъезжали к Хабаровску. В коридоре стояла куча народу, в спортивных костюмах и халатах. Двери в купе были открыты. Народ оживленно переговаривался, сновал из купе в купе, из одного уже слышалась застольная песня, в дальнем конце кого-то вели под «белы рученьки». «С ночи, наверное, еще не ложился» — подумал я и пошел в туалет. Перед туалетом скучала чисто женская очередь. Вышел в тамбур. В тамбуре, спиной ко мне, оперившись, своими «ладошками» в стены тамбура, стоял наш дед. Наклонив голову на левый бок, он слушал своего собеседника, который был абсолютно не виден. На звук двери дед обернулся, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке.

А молодой, с добрым утром, — протянул он мне свою «лопату», — знакомься, это Слава, мой бывший начальник и «тайный разбойник», а я Викентий Павлович»». Он кивнул головой в сторону своего собеседника. Средних лет, прилично одетый кореец. Услышав, странные слова деда, Слава улыбнулся и протянул мне руку.

Здравствуйте, Слава, — пожал он мою руку.

Александр, очень приятно — ответил я на рукопожатие, думая, — почему это «тайный разбойник», не похож он на разбойника.

Ты завтракал — спросил меня дед.

Нет, только проснулся, умываться иду — объяснил я.

Давай к Славе, в 4-тое купе, там и позавтракаем — предложил мне Викентий Павлович.

Я попозже приду, с женой в карты доиграем — ответил я и вышел из тамбура.

Умывшись и вернувшись в купе, я застал там уже троих картежников, к пацану на подмогу прибыла его сестра, все ждали меня.

Я тебе чай взяла — сказала мне Люда и кивнула в сторону стола.

Ага, спасибо, — поблагодарил я и взял стакан, — во что играем?

В подкидного — серьезно ответил мальчик — на кону по десять конфет с пары.

Поехали — я стал раздавать карты, удивляясь, как десятилетний мальчик так точно и лаконично излагает условия игры.

В комнату зашел Викентий Павлович, извинился и полез под свою полку. Поковырявшись, он поднялся, держа в одной руке четыре бутылки водки, а в другой пакет с начатым гусем. Жена, поджав ноги, отодвинулась к стене и тревожно покосилась на свою шубу. Подмигнув мне, Викентий Павлович удалился.

Играли мы около часа, дети старались во всю мочь, похоже, учитель у них был серьезный. Наш двухкилограммовый пакет на две трети был уже пуст, и фортуна к нам поворачиваться не собиралась. Помогли родители. Послышался стук в дверь, и в купе заглянула миловидная молодая женщина.

Тут они — крикнула она в коридор, а потом обратилась к нам, — извините, здравствуйте. А Вы гуси-лебеди, давайте завтракать, живо. Увидев кучи конфет, она нахмурилась. Опять — грозно сказала мама сыну, — я же тебя предупреждала, ты мне уже надоел со своими нетрудовыми доходами, дед весь липкий стал от Ваших конфет. Марш отсюда. Дети покорно встали и направились к выходу.

Подождите, — удержал я мальчика и обратился к маме, — так нечестно, старались они на совесть, пусть забирают хотя бы половину выигрыша.

Бери, шулер, — согласилась мамаша, — извините, пожалуйста.

Пустое — ответил я и поинтересовался, — послушайте, на вид им не более двенадцати лет, а как хорошо они играют, кто их так научил.

Лешке одиннадцать, а Ирине двенадцать — улыбнулась женщина, — дед у нас заядлый картежник, он с ними с пяти лет занимается, они уже в «Кинга» всех встречных поперечных обыгрывают, только смотри за ними. А выигрыш деду несут, на чай, так сказать. Еще раз извините. Женщина вышла из купе, но обернулась.

«А Вы далеко едите — спросила она.

«До конца — ответила жена.

«А мы до Иркутска, приходите к нам в гости, второе купе, чаю попьем» — засмеялась она и закрыла дверь.

«Чем займемся? — спросил я, когда мы остались вдвоем, — может быть, сходим в гости».

«Не сейчас, вечером, наверное, будет удобнее» — ответила Людмила.

Я сел к столу, отодвинул занавеску. За окном сплошная тундра, без конца и края, снежный буран, серой мглой опустился на