Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Президент Буш привел в пример историю, которая, по его словам, является примером "нашего национального характера" и широко освещается в новостях. "Внутри Всемирного торгового центра, - рассказал Буш, - один человек, который мог бы спастись сам, до конца оставался рядом со своим другом, страдающим квадриплегией". Однако племянник этого человека, Эйб Зелмановиц, был недоволен контекстом, в котором президент отдал дань уважения. "Я скорблю о смерти своего дяди и хочу, чтобы его убийцы предстали перед судом", - заявил Мэтью Ласар позднее в том же месяце. "Но я делаю это заявление не для того, чтобы требовать кровавой мести.... Афганистане насчитывается более миллиона бездомных беженцев. Военная интервенция США может привести к голодной смерти десятков тысяч людей. Я вижу, что действия и политика будут стоить еще большего количества невинных жизней и приведут к росту терроризма, а не к его ослаблению. Я не чувствую, что сострадательная и героическая жертва моего дяди будет вознаграждена тем, что США, похоже, собираются сделать".
Объявленные президентом цели были грандиозными, и их с лихвой подтверждали средства массовой информации, выборные должностные лица и большая часть американской общественности. Типичным было такое обещание в речи, которую Буш произнес на совместном заседании Конгресса через шесть дней после своей проповеди в Национальном соборе: "Наша война с террором начинается с Аль-Каиды, но она на этом не заканчивается. Она не закончится до тех пор, пока не будет найдена, остановлена и побеждена каждая террористическая группировка глобального масштаба".
Однако к концу сентября, когда планы Пентагона по нападению стали достоянием общественности, ряд американцев, понесших тяжелую утрату, выступили против. Эмбер Амундсон, потерявшая в Пентагоне своего супруга Крейга, обратилась к правительственным лидерам, написав статью: "Если вы решите ответить на эту непостижимую жестокость продолжением насилия над другими невинными людьми, вы не сможете сделать это во имя справедливости в отношении моего мужа". Филлис и Орландо Родригес, чей сын Грег погиб во Всемирном торговом центре, заявили в своем обращении к общественности: "Мы читаем достаточно новостей, чтобы почувствовать, что наше правительство движется в направлении жестокой мести, с перспективой того, что сыновья, дочери, родители, друзья в далеких странах будут умирать, страдать и вынашивать новые обиды на нас. Это не тот путь, по которому следует идти. Это не отомстит за смерть нашего сына. Не во имя нашего сына. Наш сын умер жертвой бесчеловечной идеологии. Наши действия не должны служить той же цели. Давайте скорбеть. Давайте размышлять и молиться. Давайте подумаем о рациональном ответе, который принесет реальный мир и справедливость в наш мир". Джуди Кин, которая потеряла своего мужа Ричарда, сказала интервьюеру: "Бомбардировка Афганистана приведет к появлению новых вдов, бездомных, детей без отцов".
Выступление президента в величественном соборе в столице страны также не означало явной поддержки со стороны видных представителей духовенства. 1 октября, за неделю до начала атаки США на Афганистан, епископ Детройта Томас Гамблтон в своем публичном заявлении отметил, что "Папа Римский призвал к "мирным переговорам и диалогу" в нынешнем кризисе", и добавил: "Некоторые поспешили представить нас, выступающих против планов администрации Буша, как наивных и лишенных реализма. Но если взглянуть на факты, то становится ясно, что именно мы являемся реалистами, а те, кто торопится с войной и эскалацией насилия, совершенно оторваны от реальности и уроков истории.... Единственный путь к миру - это разговоры, переговоры и достижение взаимопонимания. Однако президент Буш категорически исключил возможность переговоров и диалога. Что он надеется получить, выдвигая ультиматум за ультиматумом и отказываясь от переговоров?"
ПОЛИТИЗАЦИЯ ГРЕХА взорвалась после событий 11 сентября. В то время как неописуемая боль, ярость и страх заставляли кипеть котел США, лидеры страны обещали, что их алхимия обеспечит безопасность без исключений. Золотой стандарт включал в себя ведение глобальных военных действий, которые обещали быть непрерывными. Погибшие и погибшие в Америке имели огромное и должное значение. Напротив, смерть и утрата столь же невинных людей в результате военных действий США за рубежом обесценивались настолько, что внутренняя политика увековечивала два уровня горя: судьбоносное и близкое к бессмысленному; наше и их. Понимаемые границы требовали от лидеров обеих крупных политических партий постоянно подтверждать и усиливать эти уровни горя как своего рода шаблон с нулевой суммой. Американские страдания были настолько велики, что не оставалось места для того, чтобы видеть или заботиться о страданиях других, даже если - или особенно если - они были вызваны Соединенными Штатами.
В целом, в тандеме с высшими политическими лидерами Вашингтона, четвертая власть была неотъемлемой частью поддержания такого адреналинового всплеска, который заставил начать войну с терроризмом, казавшуюся единственным достойным вариантом, с Афганистаном под прицелом и новостными лентами, наполненными призывами к возмездию. (Официальные лица не поощряли акцентирование внимания на нефтедобывающей Саудовской Аравии, стране, из которой прибыли пятнадцать угонщиков 11 сентября; ни один из девятнадцати угонщиков не был афганцем). К моменту нападения Соединенных Штатов, через двадцать шесть дней после 11 сентября, нападение вполне могло показаться подходящим ответом на народные требования. Через несколько часов после того, как ракеты Пентагона начали взрываться в Афганистане, опрос Гэллапа показал, что "90 процентов американцев одобряют принятие Соединенными Штатами таких военных мер, всего 5 процентов выступают против, а еще 5 процентов не уверены".
При том, что лишь один из двадцати человек высказался против, столь резкое одобрение вступления в войну свидетельствовало о том, насколько прочно закрепилось мнение о "войне с терроризмом" - впоследствии часто сокращаемое до "войны с террором". Было бы логично, но почти еретично, упомянуть о вероятности того, что в результате возмездия погибнет гораздо больше невинных людей, чем погибло в результате массового убийства 11 сентября. Обычно американцы игнорировали, преуменьшали или сбрасывали со счетов предсказуемую гибель мирных жителей Афганистана как случайный "сопутствующий ущерб" (фраза, которую журнал Time ранее определил как "термин, означающий убитых или раненых мирных жителей, которые должны были выбрать более безопасный район"). Растущее число жертв среди мирного населения не имело практически никакого значения для СМИ.
То, что произошло 11 сентября, оставалось в центре внимания; то, что начало происходить с афганским народом 7 октября, было отнесено, по меньшей мере, на периферию. Среди праведного горя, поглотившего нацию после событий 11 сентября, трудно придумать слова более нежелательные, чем эти из стихотворения У. Х. Одена: "Те, кому причиняют зло, / Делают зло в ответ".
События 11 сентября на территории США были беспрецедентными, но
