я считаю, что необходимым условием познания окружающего мира (сложного механизма уже произошедших событий которые не могут быть нами замечены) является интерпретация. Интерпретация — это воспроизведение переживаемого. В таком случае человек рассматривается как интерпретирующий механизм. Мир представляет из себя конструкт, который возникает каждый раз заново в процессе интерпретации или, если переформулировать, то, что интерпретируется оказывается всегда ново, поэтому понимание — наличие своего рода трансцендентальной фонемы: как у человека, выросшего в языковой среде, существует соответствие между буквой и определённым диапазоном звука, так у человека в принципе существует своего рода созвучие между интерпретируемым миром и результатом интерпретации. «…Все обменивается на огонь, и огонь на все, как золото на товары, и товары на золото». Мне пришла на ум именно этот цитата небезизвестного философа Гераклита. Интерпретация звучит, как Герменевтика буквально значит «толкование». Этимологией это слово обязано греческому богу Гермесу — богу торговли и торговцев, род занятий которых, хочу обратить Ваше внимание, состоит в том же самом обмене вещей на золото и золота — на вещи. То есть, как золото является эквивалентом вещей, гераклитовкий «огонь»— Логос является эквивалентом всего.

Свои дальнейшие рассуждения я буду строить вокруг двух этих понятий: непосредственно Логос и его изречения. В качестве референса я буду использовать понятия чуть более позднего философа, а именно Артура Шопенгауэра, его «Мир как воля представление» Легитимность такого сравнения я вижу том, что Логос часто трактуется как разум. Разум невозможен без эротического влечения, то есть творческой потенции, которой является воля.

Изречение появляется в первоначальном действии, посредством которого ничтожится тождество Логоса самому себе. Это отмежевывание от Логоса в форме соприсутствующего. Бытие изречения — это формирование субъектно — объектных отношений в качестве присутствия Логоса к самому себе, без отождествления по способу В- себе. Изречение в форме субъекта всегда конституируется как отрицание, посредством объекта. Логос присутствует в центре изречения как то, чем изречение определяется не быть, но стремиться к этому.

Таким образом, Логос определяется как ценность, то есть состояние изречения, в котором оно тянется слиться с недосягаемым. Логос обеспечивает стандарт ценности изречения, но не становится тождественным им (изречениям). Изречение даёт Логосу возможность быть интерпретируемым, а значит быть вообще, исходящую из его собственной интенции как ценности. Ценность приходит в мир за счёт человеческого познания как то, чего недостаёт Изречению чтобы стать Логосом, но при этом то, что выступает катализатором этого познания для Изречения как незавершённого по отношению к ней. К созвучию Логосу. Пребывать в созвучии значит говорить так как говорит Логос. Созвучие есть гармония, то есть взаимоподчинение одной сущности другой.

Глава 2

В Человеке за каждую функцию процесса познания отвечает сила одного из трёх богов, принадлежащих к греческому пантеону.

В созданную Ницше символическую диаду я из необходимости добавляю Гермеса и переписываю его назначение с того, кто доносит волю богов, на того, кто доносит саму мировую волю. Дионис играет роль движущей силы, которая задаёт инерцию познания. Аполлон выполняет функцию фиксации в искусственную структуру изречения. А Гермес осуществляет метафизическую интерпретацию, то есть извлечение трансцендентного опыта понимания заложенного в этой структуре изречения. Логос присутствует в изречениях как искомый, его статус — всегда отсутствующий, как в образе месяца мы имеем опыт полной луны, чтобы понимать его как месяц. Так и в Изречениии есть Интуиция логоса. Логос бытийствует по способу ускользания. Таким образом, герменевтический метод позволяет схватывать аполлоническую форму, созданную под воздействием дионисийского возбуждения. У Ницше есть фраза, что только как эстетический феномен бытие и мир оправданы в вечности. В заданном мной контексте эти слова можно понять как потребность человека в создании искусственных форм для возможности познания. Такие формы носят название символических конструкций. Символ в древнегреческом понимании — это неполный обломок целого то есть символ указывает не на тождественное или подобное, а на целое, до которого символу не достаёт.

Символические Конструкции, — это продукт эстетизации абстрактных понятий. Какие понятия обычно лежат в двух сферах человеческой жизни — эмоциональной, где очевиден примат дионисийского над аполлоническим, и моральный, где всё с точностью до наоборот. Для примера из области эмоциональной сферы можно взять понятие страсти, которое раскрывается в символический конструкции под названием «танец». Участвующий в танце или за ним наблюдающий человек извлекает дионисийское явление благодаря аполлоническому воспроизведению, поэтому танец, состоящий из конкретных движений подобно тому, как картина состоит из статичных мазков, может породить чувство страсти. Нельзя захотеть и почувствовать страсть, лишь следуя по мотивам заданным формой, можно воспроизвести ощущение, которое рождается обычно автоматическим путём.

В моральной сфере жизни всё обстоит немного сложнее, этические понятия имеют исключительно Аполлоническую природу: их ощущение не может родиться в человеке естественно. Здесь в качестве примера мы возьмём понятие «сострадание», пожалуй, самой очевидной символической конструкцией будет являться жизнеописания Христа. Человек живущий в пространстве этого текста аполоническим способом задаёт направление дионисийскому движению своей души.

Воспроизведение трансцендентального опыта есть создание и запись такого движения для того, чтобы прожить то, что по желанию прожить невозможно. Он достигается только посредством создания символических конструкций как завершённых образов метафизической интерпретации, происходит доинтеллектуальная оценка степени проявленности Логоса у символической конструкции изречения, через Очевидность метафизической фонемы в рамках субъектный объектных отношений.

Низкий уровень такой проявленности характеризуется в человеке ощущением «безобразности». Безобразность — это буквально отсутствие образа, которое осложняет осознание. Так, абстрактная картина, плохо передающая заложенную в неё эмоцию, будет восприниматься наблюдателем как безобразная мазня, а картина, справляющаяся со своей задачей, будет его завораживать вне зависимости от степени предвзятости. Очень часто ощущение безобразия ошибочно приписывается самому процессу создания символической конструкции и всей сферы, которая его(процесс) окружает. Это выражается в обесчеловечивании и придании зловещих черт технике, а именно техническому производству и его материалам. Это смещение внимания на субстанцию и метод, тогда как на самом деле, ощущение безобразности — это продукт метафизической интерпретации, которая и является целью этого метода.

Движение к совершенству лежит в основе всякого творчества. Чувством совершенства обозначается высокий уровень проявленности Логоса. Это лучше всего раскрывается в греческом языке слово аретэ переводится как совершенство, превосходство и добродетель. Последняя даже стала самостоятельным философским понятием. Добродетель — это перфективное состояние, необходимое для лучшего познания как конкретного изречения полезности, пригодности, так и для самой способности познания. Таким образом добродетель выступает как причина познаваемости истинности этого познания отношения между субъектом познания — человеком и опытом познания, созидает окружающие его мир, стремление человека к совершенству. Добродетель выступает стимулом этого развития, требующего всего человеческого достоинства.