скажу, может показаться очень странным и необычным. Известно, что непонятное всегда вызывает страх… Мы наблюдаем Вас уже некоторое время…

— Кто это "мы"? — вырвалось у меня.

— Не перебивайте, я отвечу на все вопросы в пределах своих полномочий — голос незнакомца был спокойный и не было в нём ни угрозы, ни фальши. — Мы полагаем, что Вы подходите для миссии, необходимость которой давно назрела, но без внешней помощи нам не справиться. И не волнуйтесь, Вы не единственный кого мы об этом просим. Готовы ли Вы это серьёзно обсуждать?

Мой невидимый собеседник замолчал и я понял, что он ожидает моей реакции. А какая могла быть реакция, если у меня дыхание перехватило и невозможно было сказать хоть что-то. Миссия! Я уже полгода пребываю в постоянном нокдауне после потери дома, кушать не могу себе толком приготовить, а тут такое!

Негромкий голос за моей спиной снова зазвучал:

— Мы просим Вас согласиться на краткую и безопасную встречу с нашим представителем. Там можно будет получить ответы на все вопросы. Нам известно, что сейчас у Вас самого очень непростое положение и, конечно, мы Вам сочувствуем. Но, вполне возможно, Вы поможете самому себе, консультируя нас.

— Кого это "нас"? Мы незнакомы! Может быть вы мне враги и замышляете что-то? Я хоть и ударенный человек, но всё-таки ещё не утратил способность думать… — говорил я, заикаясь и глядя прямо перед собой на тёмную сцену.

— Мы не настаиваем, а просим (он акцентировал это слово), просим помочь нам в ситуации, в которой оказалось наше сообщество, определить — что мир ждёт от нас, кто наши противники и на кого можно здесь опереться.

— Ого! Всего-то… Вы так говорите, можно подумать, что свалились с небес!

— В известном смысле это так. Но не переживайте, всё вполне земное и мы ваши плоть от плоти. Однако, следует осознать — мы быстро становимся другими, дороги наши постепенно расходятся и нам не обойтись без совета.

— Вот даже как…Помочь, осознать, понять… Я пока понимаю только, что мне страшно!

— Представьте, и нам тоже!

…Вот это поворот! Но, чёрт, похоже, он говорит искренне! Соглашаться на встречу или нет? Надо бы чем-то её обусловить… Даже если и было бы у меня время, всё равно посоветоваться не с кем… Мой собеседник, видимо, хорошо чувствовал момент:

— Я хочу помочь вам принять решение. Встреча в кафе с Ириной Сергеевной Вас устроит?

— Это ещё кто?

— Вы её уже знаете, она провожала Вас сюда.

Вспомнив взгляд моей новой знакомой, я задумался и ответил, помедлив минуту:

— Что ж, пожалуй…

Необходимость встречи с таинственной Ириной Сергеевной меня очень угнетала. Мало того, что вечерами было никак не успокоиться, так и ночью, стоило проснуться, мысль о предстоящей непонятной беседе тотчас возникала и уже не отпускала целый день. Сомнения, сомнения… Однажды, совершенно измучившись, я неожиданно решился и пришёл в знакомый злосчастный зал. А впрочем, это несправедливо, почему я так его назвал? Ничего плохого там мне не сделали, ну, разве что впечатлили сильно, отодвинув на время мои грустные мысли. А ведь действительно, стоило возникнуть новой проблеме, как старая чудесным образом преобразилась и, из абсолютной и единственной, превратилась в просто проблему. Представьте, стоите вы в Питере на Дворцовой площади в обнимку с Александровской колонной. Ничего другого вокруг, понятно, не видите, поскольку упираетесь носом в холодный гранит. И громада её чудовищная готова вас раздавить. Но стоит отойти на сто шагов и вот, она видится уже не столь большой, хотя истинных своих размеров не потеряла, огромна по-прежнему, и как была холодная так и осталась… А на другом берегу Невы вдруг замечаешь огромные Ростральные колонны (читай — проблемы), их целых две. Так какая же из трёх главная? Вот, что бывает, стоит только посмотреть по сторонам, и здесь есть о чём подумать.

Найти Ирину Сергеевну (не уверен, что это её настоящее имя) труда не составило. Заметив меня в фойе театра, она склонила голову, что было, наверное, приветствием.

— Добрый вечер, — таинственная дама на меня выжидательно посмотрела — рада Вас видеть. К сожалению, у нас сейчас нет времени для беседы, мне вскоре нужно будет уйти… У Вас что-то срочное?

— Не срочное, но важное. Здравствуйте. Где мы можем с Вами поговорить, чтобы нам никто не мешал? Я даже не знаю сколько времени для этого понадобится, может быть я сбегу после первых же фраз…

Она не удивилась:

— Конечно, сбежите, можете не сомневаться! И, уверяю, бежать нам будет легко, я буду с радостью Вас сопровождать, — голос был приятный и её шутка меня немного успокоила — а увидимся после концерта, если хотите, на этом же месте.

Последующие мои размышления были какие-то отрывистые и путанные, как у пьяного:

— Мой путь пока безопасен и шаги на нём ни к чему не обязывают, — рассуждал я под музыку Шостаковича, сидя в последнем ряду партера. В это самое время на сцене мастер ударных инструментов стоял на том самом месте, где когда-то ночью оказался я и следовал партитуре, бросая редкие взгляды в зрительный зал. Не думаю, что он искал там меня. Хотя…

Давно опустели и погрузились во мрак чудесные старинные интерьеры, зрители разошлись, а мы всё сидели в театральном буфете, где к нам отнеслись с пониманием и оставили в покое.

— …Откуда вы так много обо мне знаете?

— Объяснить это непросто, Александр Павлович. Но вот понятный пример: видите, лежит на Вашем блюдечке чайная ложка. Вы сами туда её положили и уверены, что знаете о ней всё. Но белое блюдечко к ложке гораздо ближе; видит, чувствует и понимает лучше, буквально касается её и даже поддерживает. Мы — это самое блюдечко. Чистое и неприметное. Тот, кто кладёт ложку прямо на стол, остается без блюдечка. Надеюсь, понятно?

— Понятно… Значит, я сам вас выбрал?

— Правильно. Это Вы сами.

— А когда же это случилось?

— Вспоминайте. Самое незначительное событие, скорее всего очень давнее, могло Вас к этому подвести. А возможно, это было тяжелое переживание, невосполнимая потеря или даже акт насилия…