Хотя Клаусу было всего двенадцать лет, он успел прочитать очень много книг и поэтому вставлял в свою речь такие ученые слова, как «компатриоты», заменяющее слово «друзья». Клаус имел в виду тройняшек Квегмайров, с которыми Бодлеры подружились, когда жили в школе-интернате. Дункан Квегмайр был школьный репортер и каждый раз записывал в особую записную книжку все интересные и полезные сведения. Айседора Квегмайр была поэтессой, и в свою записную книжку она записывала стихи. Третий тройняшка, Куигли, погиб во время пожара, еще до того, как Бодлеры могли бы с ним познакомиться. Они, однако, не сомневались, что он был бы им не менее верным другом, чем его брат и сестра. Как и Бодлеры, Квегмайры были сироты. Родители их погибли во время того же пожара, который унес жизнь их брата. Подобно Бодлерам, они тоже были наследниками огромного состояния в виде редчайших драгоценных камней — квегмайровских сапфиров. Но в отличие от Бодлеров они не сумели избежать графских когтей. Как только им стала известна жуткая тайна, которую Олаф хранил в секрете от всех, он сразу же схватил их и увез неизвестно куда.

С тех пор сироты Бодлеры потеряли покой и по ночам почти не смыкали глаз. Стоило им закрыть глаза, как перед ними снова и снова возникал длинный черный автомобиль, увозящий Квегмайров. Они слышали голоса своих друзей, которые в последнюю минуту пытались сказать им что-то, очевидно имеющее отношение к страшной раскрытой ими тайне Олафа. «Г.П.В.» — все, что успел крикнуть Дункан прежде, чем его умчал черный автомобиль.

В полусне дети метались, не зная, как помочь друзьям. Они никогда не переставали беспокоиться о них и все гадали, что же означают эти три таинственные буквы — «Г.П.В.».

— Вам не следует так уж сильно беспокоиться о Квегмайрах, сейчас во всяком случае, — сказал мистер По и добавил: — Да и в ближайшем будущем тоже.

Детей удивила уверенность, прозвучавшая в его голосе.

— Не знаю, случалось ли вам читать информационный бюллетень Управления Денежных Штрафов, но у меня есть хорошие вести о ваших друзьях.

— Гаву? — спросила Солнышко. Солнышко была самой младшей из бодлеровских сирот и самой маленькой по росту, едва ли выше палочки твердокопченой колбасы салями, что, вообще-то, нормально для ее возраста. Но вот таких четырех крупных и острых зубов, как у нее, я не видел ни у одного малыша. Однако, несмотря на рано окрепшие зубы, Солнышко часто разговаривала на своем особом языке, малопонятном большинству людей. Например, под словом «гаву?» она разумела что-то вроде «А вы уверены, что Квегмайры нашлись и спасены?». Вайолет сразу же поспешила перевести мистеру По вопрос, заданный младшей сестрой.

— Все обстоит даже лучше, чем вы думаете, — сказал мистер По. — Я получил повышение по службе. Теперь я вице-президент банка. Я распоряжаюсь всеми финансовыми и наследственными делами сирот, это означает, что нынче в моем ведении не только ваше дело, но также и дело Квегмайров. Я обещаю вам направить все силы на то, чтоб найти Квегмайров и позаботиться об их безопасности, иначе какой же из меня попечитель? — Тут он снова раскашлялся и вытащил носовой платок, а сироты Бодлеры терпеливо ждали, пока у него пройдет приступ. — После того как мы с вами здесь расстанемся, я отправляюсь в трехнедельное путёшествие на вертолете к одному из горных пиков. Не исключено, что Квегмайры спрятаны именно там — объявил мистер По, когда кашель наконец утих. — Связаться со мной все это время будет очень сложно — на вертолете нет телефона, но я вам позвоню, как только вернусь обратно с вашими юными друзьями. Кстати, какой это номер дома? В такой темноте мне трудно разглядеть, где мы сейчас находимся.

Клаус, прищурившись, взглянул на номер, еле видимый в тусклом зеленоватом свете.

— По-моему, это дом 667, — сказал он.

— Значит все верно, мы на месте. Квартира мистера и миссис Скволор находится в пентхаусе, Мрачный Проспект, дом 667. Думаю, дверь здесь.

— Ошибаетесь, она вон там, — раздался из темноты высокий скрипучий голос. Бодлеры даже слегка подпрыгнули от неожиданности. Обернувшись, они увидели человека в широкополой шляпе и мешковатом пальто, которое было слишком велико для него. Рукава висели, полностью скрывая руки, а широкие поля шляпы скрывали большую часть лица. Разглядеть кого-либо в темноте было не просто, и поэтому неудивительно, что дети не заметили его раньше.

— Большинство посетителей с трудом находят дверь, — сказал странный человек. — Для этого и был нанят консьерж.

— Я это приветствую, — любезно ответил мистер По. — Моя фамилия По, и у меня есть договоренность с мистером и миссис Скволор, что я оставлю им их новых детей.

— Да, да. Они мне сказали, что вы придете. Проходите, пожалуйста.

Консьерж открыл дверь и провел их в комнату, где было так же темно, как и на улице. Вместо ламп на полу стояло несколько свечей, и дети так и не поняли, большой или маленькой была комната, где они очутились.

— Боже, какой мрак! — воскликнул мистер По. — Почему вы не попросите своих нанимателей вкрутить здесь хорошую яркую лампу?

— Не положено. Сейчас темнота в моде.

— В чем? — спросила, не поняв, Вайолет.

— Просто в моде, — пояснил консьерж. — Здешние жители сами решают, что модно, то есть стильно и броско, или же не модно. Мода меняется беспрестанно. Каких-нибудь две недели назад темнота была не в моде, а в моде, наоборот, считался свет. Вы бы видели всю эту округу! Ни на минуту нельзя было снять темные очки — так слепило глаза.

— Надо же, темнота в моде, — ухмыльнулся По. — Не забыть бы рассказать об этом жене. А сейчас покажите нам, где у вас лифт. Мистер и миссис Скволор живут в пентхаусе, и мне бы не хотелось пешком подниматься на верхний этаж.

— Боюсь, вам ничего другого не остается, — сказал консьерж. — Две двери лифта прямо здесь, но вам от них никакой пользы.

— А что, лифт не в порядке? — спросила Вайолет. — Я хорошо разбираюсь в разных механизмах и с радостью погляжу, в чем там дело.

— Это очень любезное и необычное предложение, — сказал консьерж. — Но лифт сейчас не в моде. Это постановила вся округа, и он был отключен. Лестницы, впрочем, остались в моде, так что в пентхаус все-таки попасть можно.

Консьерж провел всю компанию через вестибюль, и Бодлеры с удивлением увидели очень длинную петляющую деревянную лестницу с металлическими перилами. Через каждые несколько ступенек кто-то поставил свечи, и лестница теперь превратилась в петли мерцающих огоньков, которые тускнели по мере того, как она уходила все дальше вверх, пока совсем не пропадала из виду.

— Я ничего подобного нигде не видел, — сказал Клаус.

— Она больше похожа на пещеру, чем на лестницу, — добавила Вайолет.

— Пинс! — выпалила Солнышко, что означало: «Или же на космос».

— А мне все это напоминает какую-то бесконечную длинную дорогу, — буркнул мрачно мистер По и, обернувшись к консьержу, спросил: — До какого этажа доходит лестница?

Консьерж пожал плечами под своим непомерно огромным пальто: