Лена Окулова заглянула в свои записи и спросила:

– Как ты думаешь, заказать еще амилсалицилата?

– Не трепетная ты, Окулова, – вздохнул Максимов, – амилсалицилат, говоришь? – Он на минуту задумался. – Нет, не стоит. На носу зима, нам бы чего-нибудь согревающего.

Максимов встал и подошел к круглому окну, глянул вниз. Там желтели огни, блестел асфальт, опавшие листья укрыли газоны. Очень скоро придут холода. Они будут пахнуть водой, реагентами, меховыми шапками и шубами, мокрым синтепоном. Нет, им в лабораторию не нужен этот самый амилсалицилат, придающий всему летний запах скошенной травы. Сейчас надо подумать о ярком огне в камине, сухих поленьях на полу, горячем чае и мягком шерстяном пледе. Олег вздохнул – предстояло много работы. Но он любил ее. И не только за возможность воплощать свои фантазии, творить ароматы. Он любил ее за ощущение власти.

* * *

Отель «Гранд-Норд» располагался в самом центре Москвы. Так называемые Мещанские улицы образовали небольшой спутанный клубок, и в центре этого клубка возвышался отель – старинное пятиэтажное здание в стиле модерн. Его остроконечная крыша была украшена двумя флюгерами-медведями. Собственно, на этом все параллели с севером, с северным сиянием и белыми мишками заканчивались. Фасад здания, окрашенный в серо-зеленоватый цвет, блестел огромными окнами. Широкие коричневые рамы не имели острых углов – они, подчиняясь тому же стилю модерн, представляли собой чуть расплывшиеся квадраты. Как уже было сказано, отель имел всего пять этажей, но за счет высоких потолков и просторной парадной лестницы с улицы он казался высоченной узкой башней.

Эта башня имела внутренний двор. Как у всех домов тех лет постройки, этот двор походил на каменный колодец, в который смотрели окна квартир. При реконструкции Наталья Северцева пыталась расположить номера так, чтобы как можно больше окон смотрели на улицу. Но, увы, ничего не получалось. В конце концов она приняла решение благоустроить двор. Во-первых, внутреннюю часть дома покрасили не в серо-зеленоватый цвет, а в светло-бежевый с оттенком персикового. Это теплый тон сразу придал двору «воздуха» и редкого здесь солнца. Во-вторых, рамы окон, выходивших сюда, были не коричневые, а белые. Сам двор тщательно очистили и освободили от пристроек и построек. Оставили только чуть наклонную крышу ресторана. Но она, крытая красной черепицей, картины не портила. В силу всех этих мер двор стал шире. Северцева долго думала, как еще украсить это пространство, и в конце концов отдала распоряжение вместо асфальта вымостить двор цветными узорчатыми плитками. Там расставили деревянные кресла, скамейки и даже соорудили крошечный фонтанчик. Летом его журчание эхом разносилось внутри двора и проникало в комнаты гостей. Ландшафтный дизайнер расставил фигурные деревца в кадках, а небольшие балкончики и окна украсили ампельной красной и белой геранью. И теперь двор приобрел веселый уютный вид.

Главным украшением фасада, помимо необычных окон, являлся подъезд. Это был именно подъезд – полукруг под навесом из старинного матового стекла в ажурной оправе. Под навесом обычно останавливались лимузины, и прибывшие гости следовали к огромным дубовым дверям. Здесь их встречал швейцар в форменном кителе. В холодное время года на китель надевалась красная с синим подбоем крылатка, отчего фигура встречающего казалась еще более внушительной. В «Гранд-Норде» было два пожилых представительных швейцара – Тихон Ильич и Матвей Ильич. Работали они посменно и негласно соперничали по части усов – у обоих они были длинные, закрученные кверху. Прелесть ситуации заключалась в том, что швейцары были братьями-близнецами.

– Отлично. Это будет наша фишка! – нанимая их, оценила ход Северцева.

В особых случаях на работу они выходили вдвоем и торжественно стояли по обе стороны от входа, вызывая улыбки и восхищение гостей. Вид у них был чрезвычайно представительный, держались братья с большим достоинством. Надо сказать, что Тихон Ильич и Матвей Ильич никогда не подрабатывали переносом багажа, и никакие чаевые не могли заставить братьев заняться не своим делом.

Миновав большие двери, будущий постоялец отеля попадал в вестибюль. Гость шел налегке, его багажом уже занимались носильщики. И работали они так споро, что клиент только успевал в восхищении обвести взглядом мраморное великолепие, а чемоданы и сумки уже высились у стойки администраторов. Да, скорость и качество обслуживания – это отличительная черта гранд-отелей, но Наталья Владимировна Северцева довела действия своих сотрудников до автоматизма. Оглушенный и ослепленный увиденным гость, как правило, плохо слушал улыбчивого администратора, который рассказывал о том, где находится бассейн, спа-салон, рестораны и прочие услуги. Только оказавшись у себя в номере и отпустив с щедрыми чаевыми носильщика, гость осознавал потребность опять очутиться в этом просторном холле с мягкими креслами и диванами. Сидя в холле или лобби-баре, гость не видел камина, но точно знал, что тот должен был обязательно быть где-то в глубине, иначе откуда этот успокаивающий, этот древний аромат сухих поленьев, ровно горящего огня, очага, уюта, надежного пристанища?..

Когда Наталья Владимировна Северцева в мучительных раздумьях корпела над проектом оформления будущего отеля, по телевизору показывали новости. С калейдоскопической скоростью на экране мелькали континенты, страны и города.

– А почему бы и нет? – вдруг спросила Северцева уже очумевшего от споров и сомнений дизайнера. – Почему бы не все и сразу?

Так появились этажи – французский в стиле «bell epoque», английский викторианский и итальянский.

И только первый этаж, только главная его часть – вестибюль, с массивной мраморной стойкой администраторов, не имел никаких характерных черт. Это было огромное пространство с розовыми колоннами из мрамора «лепанто», и расположенный углом reception был границей, отделявшей лобби-пространство от лифтов. Северцева настояла на том, чтобы для стола администраторов использовали белый мрамор.

– Он будет выделяться на теплом фоне розового, – уверяла она дизайнеров.

Мрамор этот нашли не без труда, а когда все смонтировали, то оказалось, что белоснежный стол привлекает внимание своей правильностью, то есть создает впечатление не только аккуратности, но и четкости, надежности. А именно таким должно быть все, что связано с документами, деньгами, обещаниями и обязательствами. И теплым, уютным, немного загадочным контрастом теперь смотрелось остальное – множество ковров, диванов, кресел и столиков.

Так и получилось то сногсшибающее великолепие, которое встречало любого гостя отеля «Гранд-Норд».

Довольно быстро эта гостиница стала местом известным, с отличной репутацией и крепкой здоровой экономикой. Персонал, который получал хорошую зарплату и очень неплохие чаевые, за места держался. Правда, случались мелкие недоразумения. Например, неожиданная нехватка приятных сувениров с логотипом отеля. Или вдруг исчезнувшие напитки из бара. Но это были те издержки, на которые руководство закрывало глаза. В отеле отсутствовало главное – воровство, разврат и грязь. Эти три порока, по мнению Северцевой, могли угробить какое угодно роскошное заведение. И чтобы ничего подобного не случилось, в «Гранд-Норде» работала мощная служба безопасности. Наталья Владимировна была человеком недоверчивым и чужака в эту часть своего бизнеса привлекать не хотела.