Россия – страна с богатой традицией покушений. Первой жертвой пал император Павел Первый. Его, как известно, подло убили. Но, как справедливо заметил незабвенный Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей, об этом не рекомендуется говорить вслух, и вполне понятно почему. Покушались-то свои, те, кто, напротив, должен был самозабвенно служить монарху до последней капли крови, до последнего вздоха. Графы Пален и Панин вместе с примкнувшим к ним Леонтием Беннигсеном ударили помазанника Божьего фунтовой табакеркой в висок, а потом накинулись на государя императора, как деревенские мужики на конокрада, да запинали насмерть.

Монархисты, что нынешние, что прежние, об этом вспоминать категорически не любят. Неловко им как-то. Потому и переводят старательно разговор на первые годы XX столетия. Вот где действительно был разгул политического экстремизма. В самом деле, стреляли и взрывали от души. Буквально горели на опасной работе. Себя не берегли абсолютно, возводя людобойство в норму общественной жизни. Это, конечно, еще не эпоха «крестосева» (ее время наступит в 1918 году), но однозначно – прелюдия к ней. Обычные заговоры лишь придавали дополнительный шарм той эпохе. И поэтому, прежде чем мы с вами начнем изучать разнообразные неудачные попытки сжить со света лучшего друга советских детей товарища Сталина, необходимо совершить краткий экскурс в историю вопроса. Выявить корни явления. Без этого многие обстоятельства той эпохи могут быть вам не до конца понятны.

Начнем, разумеется, с самого известного с этой точки зрения человека. С подлинного символа террора не только в Российской империи, но и во всей Европе в первые годы ХХ века. С постоянного ночного кошмара Отдельного корпуса жандармов и перманентного ужаса виднейших царских сановников. С боевой безостановочной машины смерти. Вы правы, это он – Борис Савинков. Вот уж для кого было все едино – что кровь, что вода. Многие достижения недоучившегося студента и перспективного поэта не превзойдены до сих пор. И слава богу, добавлю я. Вовсе не ту память оставил о себе Борис Викторович, чтобы ею гордиться. Будучи талантливым человеком, он, к сожалению, поставил все свои многочисленные дарования исключительно на службу террору и политическому экстремизму. Он в этом весьма преуспел, не спорю. Но, скромно потупив взор, поинтересуюсь: каков же итог его кипучей деструктивной и откровенно преступной деятельности? Едва можно назвать достойным финалом жизни прыжок из окна кабинета следователя на Лубянке. Иного, впрочем, Савинков и не заслужил.

Сегодня многие, рассуждая о русских революционерах начала прошлого века, почему-то твердят о какой-то врожденной патологии у всех этих людей. Дескать, они были злыдни, каких еще не видела русская земля-матушка, исключительно в силу разнообразных психических отклонений с детства. Это все совершенная чепуха. Ни лидеры большевиков, ни лидеры эсеров в абсолютном большинстве своем не были подвержены подобным недугам. Ими двигали исключительно политические мотивы. Зацикленность на цели, которая у них всегда оправдывала средства. Это характерно для русских революционеров начала ХХ века. И коли речь у нас зашла о Борисе Савинкове, давайте пристально на него посмотрим. Любопытнейшая фигура того времени. Знаковая.

Б. В. Савинков – один из лидеров террористической «Боевой организации партии социалистов-революционеров».

Родился он в январе 1879 года в Харькове, в семье юриста и писательницы. Детство провел в Варшаве. В год окончания гимназии был впервые арестован полицией за участие в беспорядках. Тогда польская интеллигенция яростно протестовала против открытия памятника усмирителю восстания 1863 года графу Муравьеву (он приходился дядей знаменитому декабристу). Своим прозвищем «Вешатель» он чрезвычайно гордился и даже остроумно шутил, что он не из тех Муравьевых, кого вешают, а из тех, кто вешает. Именно так он и действовал в Варшаве, значительно сократив население города. Реакционеры, они такие.

Савинкову очень понравилось быть бузотером. Поступив в Петербургский университет на юридический факультет, он недолго грыз гранит науки. Вместо изучения основ права он принимал участие в студенческих беспорядках и закономерно попал в полицию. Интересно, что один из главных противников большевиков в то далекое время активно исповедовал марксизм и даже был принципиальным противником любого террора. От тюрьмы его это, впрочем, не спасло.

Уроков из собственного печального опыта Борис Викторович не извлек и на свободе пробыл недолго. Революционная стихия захватила его с головой. В 1901 году Савинков снова оказывается за решеткой, на этот раз – по делу социал-демократической группы «Рабочее знамя». Входили в нее исключительно сторонники Плеханова и Ленина. Спустя годы, когда Борис Викторович станет уже «тем самым Савинковым», большевики предпочтут об этом факте не вспоминать. Как и сам бунтарь. Он ведь был авторитетным марксистом, ведущим сотрудником газеты «Рабочее дело», одним из самых талантливых пропагандистов в рабочей среде. В частности, именно Борис Викторович выдвинул лозунг «Насилие недопустимо ни в коем случае и ни для каких целей». И вдруг такая мимикрия, или, выражаясь языком тех лет, перерождение в классового врага!

Савинков с его темпераментом и харизмой вполне мог бы со временем стать одним из лидеров большевиков. Участвовал бы в партийных съездах, выступал бы на митингах, вошел бы в первый Совет народных комиссаров, его именем называли бы пионерские отряды и пароходы, и похоронили бы товарища с почестями у Кремлевской стены. Если, конечно, он пережил бы репрессии конца 30-х годов. Но вмешался его величество случай. Одна встреча кардинально поменяла всю его жизнь. Так случается сплошь и рядом. Вот, например, мой прадед познакомился в 1896 году с неким Иосифом Джугашвили, которого друзья называли просто Кобой. И все – партия Ленина получила еще одну боевую единицу, готовую ради своей цели идти до конца. Даже вынесенный по итогам первой русской революции смертный приговор не сбил прадеда с курса, заданного РСДРП (б).

Так произошло и с Савинковым. В вологодской ссылке он познакомился с легендарной «бабушкой русской революции» Екатериной Брешко-Брешковской. Многие, вероятно, никогда не слышали об этой неугомонной женщине. Понимаю, нынче другая эпоха. Это огорчительно, но не так страшно. Сейчас восполним досадный пробел. Она была одним из создателей боевой организации партии социалистов-революционеров. До и после этого активно чередовала каторгу, тюрьмы и ссылки. В те редкие минуты, когда она не докучала русской монархии подготовкой очередного террористического акта, отчаянно тосковала. Но вовсе не по обычному человеческому счастью, как многие, вероятно, поспешили подумать. О другом печалилась эта вечно беспокойная душа.

Очень ей было огорчительно наблюдать, как народовольческий террор уходит в прошлое, а на смену ему заступают доморощенные марксисты. А это была та еще публика. Опыт бунтарей предыдущего поколения ими в лучшем случае осмеивался, а в худшем немедленно отправлялся в мусорную корзину без лишних сантиментов. И вот сидит Брешко-Брешковская в ссылке среди столь популярных сегодня на Украине бурятов и горюет: пропало дело, которому она без остатка посвятила всю свою жизнь! Мириться с этим бабушка русской революции категорически не собиралась. Да и соратники не подкачали. Накопили силушку, закваску подпольную проявили и пошли стрелять да взрывать без устали сановников царских за народное счастье.