стену, в которой сделала уже немалую дыру. — Вы будете в шоке, но он не той же породы, что все остальные камни в этой пещере. Удивительно, но раньше я не встречала такого вида. Он рассыпается в пыль, как только я откалываю кусочек. Это похоже на моментальное старение. А, значит, этот камень — просто защитный купол. Я почти уверена, что внутри прячется кристалл духов. Иначе почему камень не рассыпается в целом состоянии? Это нужный след, тётушка.

— Хельвина! — настойчиво выкрикнула тётушка Марфа. От напряжения её глаза расширились, а на лбу появилась глубокая складка. Я примолкла, настороженно наблюдая за её состоянием. — На деревню напалипадшие*.

Моё сердце ухнуло вниз. Боль от падения я почувствовала слишком отчётливо. Мне хотелось, чтобы слова Марфы оказались шуткой или очередной хитростью, чтобы заманить меня домой. Но явные причины говорили об истинности сказанного. Подол юбки Марфы был испачкан кровью, которую я заметила только сейчас, при более внимательном рассмотрении, руки испачканы в грязи, а по её лицу было понятно, что увиденное тётушкой не забудется никогда.

— Ни в коем случае не выходите из пещеры! — я отчётливо отдала распоряжение наставнице и, забыв о драгоценных инструментах, побежала к яркому свету.

Все мои мысли были заняты мольбой и глупыми рассуждениями, которые начинались с вопроса «А что, если…?»

Чувство страха сковало меня железными оковами. Я задыхалась, рисуя в голове ужасные картины. Оглушённая стуком собственного сердца, я и не заметила, как преодолела тропинку, окружавшую гору от пещеры до самой реки у её подножия. Оставалось всего каких-то двести ярдов до моей деревни с прозаичным названием в честь реки, у которой она была разбросана. Буря.

Моста у нас не было и в помине: всем как-то было не до этого. Да и зачем? Пещеры в основном посещаю я, а других причин пересекать реку особо-то и нет.

Возле берега болтались две маленькие лодочки, привязанные к деревянному столбику.

Быстро перепрыгнув через бортик, отвязала одну из них, чтобы в дальнейшем она начала движение, увы, не в нужную мне сторону. Течение сносило, а ветер так некстати влиял на изменение курса. Все мои попытки исправить эту ситуацию были напрасны, да и выбора как такового помимо усиленной гребли у меня не было.

Мой ошеломлённый новостью мозг просто вопил о том, чтобы я прыгнула в воду и доплыла до берега самостоятельно. Такая идея, конечно, тут же была отметена. Времена лунного восстания не самые тёплые дни. Хоть они и подходит к концу, вода, несомненно, ещё ледяная.

С горем пополам я добралась до противоположного берега, хоть и сместилась от деревни вниз по течению. Я в своей жизни ещё никогда не бежала так быстро. Понимала, что если падших окажется много, шанс выжить будет равен нулю. Думать о таком хотелось меньше всего, ведь в деревне Клык, и он наверняка будет сражаться вместе с братством до последнего вздоха.

Я должна быть там.

Нет! Я должна была быть рядом, когда всё только началось…

Подбегая к Буре, я почувствовала, как внутри всё сжалось в комок. Я услышала… Не знаю, на что был похож звук, больше всего на вой огромного существа, словно плач от боли или от злости. Протяжный вопль монстра, напавшего на деревню.

Однажды мне уже приходилось слышать нечто подобное. Тогда я была совсем мала Мне было три года, когда от нападения падших я потеряла родителей. В памяти даже не сохранились их образы, помню лишь крик боли.

Я уже готова была умереть, если бы Клык не подобрал меня: тогда ещё ребёнка, на улице, хоть и сильно сомневался в правильности своих действий. Не знаю, как расценивал он сам такой поступок, и, что им двигало: благородство, сострадание или же просто холодный расчёт. Для меня это было благородство, каковым и является по сей день.

С того раза никто больше не видел падших — по крайней мере, в нашей деревне. До сегодняшнего дня…

Без своих полюбившихся клинков придётся очень туго. Так и не выработала я привычку носить их с собой всё время.

Я выбежала из-за крайнего домика, а затем ноги перестали слушаться. Я тотчас обомлела — то ли от страха, то ли от неожиданности, а может, и от всего сразу.

Это были птеродактили размером с двухэтажный дом. Один стоял прямо передо мной, а второй — чуть поодаль, пережёвывая кого-то в клюве. Насколько я знаю, это ещё маленькие, если сравнивать с тем, что я видела в научных писанинах.

С нарастающей паникой, я помахала головой из стороны в сторону, избавляясь от нежелательных мыслей, а после отыскала взглядом Клыка. Как я и думала, он и ребята изОрлиного Глаза* отбивали атаки одного из монстров.

А я стояла, пока вокруг деревенские жители с истерическим криком разбегались в разные стороны, и корила себя за бездействие, но никак не могла сделать хотя бы шаг.

Пострадавших было много, слишком много. Некоторых уже было не спасти, а другие истошно бились в конвульсиях от боли. Крики оглушали меня так, словно уши были забиты ватой.

Пришла в себя от резкого голоса, знакомого мне ещё с детства. Он пробился через туман в моей голове, ментально давая жёсткую пощёчину.

— Хелли, очнись! — Клык смотрел в мои глаза, присев рядом на корточки. Я даже не уловила тот момент, когда упала на колени, ободрав их до крови. Его взгляд был таким уверенным и твёрдым. Клык всегда знал, что делать и как поступить. Поэтому он лидер нашего братства. — Медлишь ты, а умирают другие!

Клык был прав: я не имела права бояться, когда во мне нуждались люди, а потому уверенно кивнула и, ухватившись за протянутую руку, резко поднялась.

Не было времени на размышления и тем более на поиски привычного оружия. Подручные средства — это всё, что я могла себе позволить. А из них у меня была только доска с надломленным острым концом, валявшаяся недалеко от меня, и верёвка, по всей видимости, бельевая. Мысль быстро промелькнула у меня в голове, и я, не успев хорошенько её обдумать, уже приступила к активным действиям.

Вихрем метнулась к верёвке и после того, как подняла, намотала её на плечо. Не сбавляя темпа, я рванула ближе к птеродактилю, настырно старясь глушить собственный страх.

«Дзынь! Дзынь!» — казалось, у меня в голове звенел колокольчик.

Два хорошо знакомых мне парня из нашего братства, расточительно тратили свои силы на попытки порезать лапы врагу. И хоть толк от этого был, оно не стоило того, чтобы ещё сильнее