Я ошибалась. Дар — это не что-то удобное и полезное. Это проблема. Почти всегда в самом начале он несет страх и опасность. Повезет, если подобный был у кого-то, тогда есть какие-то методы обучения и контроля. Бывали же случаи, когда ребенок не справлялся. В лучшем случае дар блокировали сразу, в худшем — кто-то еще и погибал. Почему взрослые не изучают причины появления дара, не просто выдвигая гипотезы, а на практике, я до сих пор не знаю. Наверно потому что магов с даром не так уж и много, а других проблем куда больше. Маги даже межвидовые отношения наладить не могут, что уж говорить о чем-то менее глобальном?

К счастью, моя уверенность, что испытания нам даются, только если мы можем их выдержать, сработала. Я разобралась, что я вижу и как это происходит, я буквально представляла эти колебания, как на воде. И три моих вида зрения соединились полностью: я видела и цвета, и тепло, и ультрафиолет. Мир казался еще удивительней. Дядя Миша показывал мне оптические фокусы, рассказал про лазеры, а я сильнее хотела погрузиться в эту тему.

Родители были рады, что я справилась, но их расстраивало, что я перестала сидеть в теплицах и опять говорила про роботов и что хочу сделать своего. Они пытались показать мне, что все в порядке, но у них это плохо получалось. К тому же, я продолжала избегать сверстников, что они считали неправильным. Вот только соседским детям не нравились мои рассказы. Они не видели того, что было доступно мне, и не верили моим словам.

Постепенно я привыкла, что говорить получалось только с дядей Мишей, ведь он всегда меня слушал. Но он много работал, уставал и уже не мог так часто играть со мной, как раньше.

Когда мне было шесть лет, а я полностью привыкла к новому зрению и ничем не выдавала свою необычность, диапазон моего видимого спектра вновь расширился. Это оказалось сложнее, так как микроволновое излучение было повсюду. Я видела телефонные звонки, вайфай и все остальное, что маги смогли скопировать у обычных людей и притащить в свой мир в улучшенной версии. Техномагия процветала, а я видела ее проявления.

— Что это за дар такой? — удивлялась матушка, глядя на вновь приглашенного специалиста. — Магия света?

— Это нечто большее, — ответил он, вздыхая.

Я смотрела на телефон в его руках и видела исходящие от него волны.

— Что? — спросил отец.

— Полагаю, вашей дочери вскоре станет доступен весь спектр электромагнитного излучения, — сказал специалист и пояснил, заметив непонимание на лицах родителей. — Ультрафиолет, инфракрасное излучение, радиоволновое, рентгеновское, гамма-излучение. Началось с пограничных с видимым спектром волн, но сейчас диапазон увеличивается.

Родители ничего не понимали. С физикой они были знакомы на уровне настройки интернета и знания, что гравитация, порой, сильнее магии. А все эти слова, которые они когда-то слышали в школе, сейчас не имели никакого значения, кроме как чего-то сложного, опасного, а может даже враждебного. Я ничего нового не услышала, только нашла подтверждение своим предположениям.

Специалист сказал, что подобного дара в Гардарике зафиксировано не было, и нужно время, чтобы поискать в базах данных других стран.

— Это опасно? — спросила матушка, обеспокоенно глядя на меня. — А если она не справится?

— Если дар заключается просто в зрении, тогда, повторюсь, дело привычки. Вашей дочери сейчас трудно ориентироваться из-за объема поступающей информации. С возрастом это пройдет. Правда, у вас на ферме мало источников излучения, а когда она поступит в университет, могут возникнуть дополнительные трудности. Ей нужно научиться видеть мир так, чтобы не путаться в нем. Она разобралась с предыдущими раскрытиями дара, нашла подход, так что он должен сработать и сейчас.

— В конце концов, разница в длине волны, — я пожала плечами.

Я была спокойна и не понимала, зачем родители приглашают этого специалиста, если он не говорит ничего полезного. Наверно, так им было проще. Мне они не доверяли, а дядя Миша был на моей стороне и не разделял их опасений.

Специалист улыбнулся и кивнул.

— Наблюдайте. Дар проявился достаточно рано, а детский мозг более гибкий. Думаю, все обойдется.

Вот только дар заключался не только в особом зрении. Через месяц он выдал новый «сюрприз». Я тогда проснулась рано. Рассвет только начинался, поэтому я не сразу заметила, что все цвета в моей комнате изменились: красное стало фиолетовым, голубое — желтым, а оранжевое — синим. На ум пришло, что во всем виноват зеленый, но я тогда не поняла смысл, испуганно осматриваясь. Но стоило мне зажмуриться, а затем открыть глаза — все вернулось в норму.

— Похоже, этот дар можно назвать, как «управление электромагнитным полем», — сказал специалист, улыбнувшись.

— Она сможет все «перекрашивать»? — уточнила матушка.

За это время они попытались разобраться в новых словах, но у них не получилось. Я продвинулась дальше, но та же электродинамика давалась мне тяжело. Это было увлекательно, но сложно без преподавателей, а дядя Миша не всегда мог что-то объяснить.

— Если мыслить глобально, то вашей дочери может стать доступен весь диапазон спектра.

— Вы так говорили в прошлый раз, — раздраженно сказала матушка. — Что все это значит?

— А если она не научится контролировать дар? — обеспокоенно спросил отец.

Специалист промолчал.

— У нее даже стихийная магия не пробудилась, а это… — матушка вздохнула.

Их обеспокоенный взгляд сменился на страх, когда еще через месяц на ферме животные, с которыми я любила играть, стали страдать от лучевой болезни.

Специалист притащил с собой щелкающую палочку и водил ей возле меня.

— Невероятно, — говорил он.

— Счетчик Гейгера? — спросила я.

Я не видела этот прибор раньше, но догадалась, что это именно он. Я искажала поле, создавая волны очень маленькой частоты, и не знала, как это прекратить.

— Да, — ответил специалист. — Читала об этом?

Я неопределенно пожала плечами.

— Но с магами все в порядке, — сказала матушка.

В этот раз она сидела от меня дальше и не держала за руку.

— Излучение слабое, поэтому вашей собственной магической защиты достаточно, — ответил специалист.

Впервые он не улыбался.

Я не всегда искажала поле до гамма-излучения. Иногда это был рентген, чаще создавала помехи для сотовой связи и интернета. И цвета каждый раз вокруг меня менялись. Я пыталась это исправить, но не знала как. Мне говорили, что нужно просто захотеть, но этого было недостаточно. Я не понимала, что должна делать, глядя на посиневшее яблоко, жмурилась и представляла его красным, но ничего не происходило. Не спасало