Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это началось год назад. До того времени Франк Рихтер был обыкновенным человеком. Таким же, как все. Он усиленно работал, исправно платил налоги, проводил выходные на природе. После развода старался жить в свое удовольствие. Анна была красивой, но обладала несносным характером. В конце концов, оба поняли, что друг с другом им не ужиться. Развелись тихо, без скандалов. К счастью, не успели завести детей, чем избавили себя от массы проблем.
После расставания с женой Франк с головой ушел в работу. В свои тридцать девять он имел уважаемую репутацию детского психотерапевта. Его имя знала добрая половина Лейпцига, и недостатка в финансах он никогда не испытывал.
Тот четырнадцатилетний пациент навсегда изменил жизнь Рихтера.
С виду был обычный мальчишка. Обычный по меркам психотерапевта. Много таких через него прошло. Франк не запоминал имен, но в случае с Хайнцем Вернером произошло исключение. Также в память врезались его крупные рыжие кудри и усыпанное веснушками лицо.
Фрау Вернер предлагала любые деньги. Она была состоятельной вдовой, имела свой бизнес. Не раз обещала озолотить Рихтера, если тот сумеет вернуть ее единственного сына к нормальной жизни.
Он не сумел.
Много бесед он провел с Хайнцем. В какой-то момент Франку показалось, что дело двинулось с мертвой точки. Паренек стал больше улыбаться, рассказывать о мечтах. А потом его мать явилась с полицией и обвинила Рихтера в смерти сына. Выяснилось, что тот вскрыл себе вены. Долго Франка таскали по судам, и чудом ему удалось доказать свою непричастность к происшествию и сохранить лицензию. Ее он спас, но репутацию — нет. Альма Вернер позаботилась о том, чтобы она упала на самое дно. Рихтер потерял много клиентов, но, главное — он потерял нормальный сон.
Покончивший с собой паренек был одним из тех подростков, которые сошли с ума из-за игры, всколыхнувшей мир в прошлом году. После публичного выступления семнадцатилетней американки Мэган Пэйтон и громкого судебного разбирательства ужасающие подробности контакта детей с этим шутером стали известны каждому человеку на планете. Долго эту новость перемалывали СМИ, популярность VR-игр резко пошла на спад, а цены на них взлетели впятеро. И все это — за один год. Казалось, будто со времен того суда, где выступала Пэйтон, прошла вечность.
Хайнц играл в «Радиацию» недолго. Его аватар погиб еще в самом начале. Однако игра успела повлиять на психику. Занятия с терапевтом не помогли — ребенок умер.
С тех самых пор Франку стал часто сниться один и тот же сон: лесное озеро, зеленая вода, мертвецы. От рассказов паренька мороз бежал по коже. Он совершенно серьезно пророчил конец света и говорил, что, если не вернется в игру, то все погибнут. После его смерти эмоциональное состояние Рихтера ухудшилось. Умом он понимал, что не виноват в случившемся, но сердце винило его в том, что не нашел нужных слов. В тот же год Франк переехал в столицу, где снял в аренду офис и продолжил заниматься тем единственным, что умел делать. Будь у него дополнительное образование, то он, непременно, сменил бы род деятельности, но так как его не оказалось, пришлось вернуться к прежней работе. Однако теперь он сам нуждался в помощи профессионала. Сны стали мучить его чаще. Так и до помешательства недалеко. А ведь он работает с детьми. Видимо, следует все-таки прислушаться к сестре и поискать хорошего специалиста.
Утром все казалось не таким беспросветным, как ночью, и Франк, потягивая свежезаваренный кофе в маленьком, но уютном офисе, размышлял не о врачах, а о небольшом отпуске. Когда он брал его в последний раз? Шесть или семь лет назад. Понятно, почему нервное состояние ухудшилось. Даже от любимой работы нужно отдыхать.
День шел, как обычно. После Хайнца Вернера у Рихтера не было особо сложных пациентов. По большей части родители записывали к нему на прием депрессивных подростков, влюбленных в кумиров или пьющих пиво в подворотнях со старшекурсниками. Вечером, как всегда, Франк листал толстую папку с историями всех, с кем беседовал на протяжении дня. Ничего особо интересного. Типичные детки из богатых семей, готовые ходить босиком по стеклу, — только бы их заметили.
Эмма Штольц. 16 лет. Страдает интернет-зависимостью. Мать буквально втащила ее в кабинет Рихтера после того, как девочка сфотографировалась на крыше многоэтажного дома ради «лайков» в Инстаграме.
Фридрих Миллер. 14 лет. Игроман. Находится на домашнем обучении по причине инвалидности (из-за несчастного случая пять лет назад лишился ноги), и целыми днями сидит за компьютером, играя в популярные игры онлайн. Нервный, депрессивный ребенок.
Кристиан Гольдманн. 16 лет. Жертва несчастной любви. Сходит с ума по голливудской актрисе. Пытался покончить с собой, заявив, что без нее жизнь не имеет смысла. Случай тяжелый, но излечимый.
Франк Рихтер со вздохом закрыл папку, после чего вежливо попросил секретаршу заварить ему еще одну чашку кофе. Взглянул на часы. Что ж, очередной рабочий день подошел к концу. В голову снова пришла мысль об отпуске. Нужно обдумать этот вариант. Правда, ехать на отдых придется одному. После развода Рихтер стал жить обособленно и не хотел заводить новых отношений. Конечно, мимолетные связи не в счет, но он не имел никакого желания приглашать на курорт одну из тех девиц, которые время от времени напоминали ему, что он все-таки мужчина. «Впрочем, я могу провести отпуск дома, — рассуждал Франк, собирая вещи со стола. — Вкусная еда, любимые фильмы, вечерние прогулки в парке. К тому же, хорошо сэкономлю на поездке».
Разрезав тишину, заиграла приятная мелодия. Франк взял со стола мобильный телефон, посмотрел на дисплей. С фотографии улыбалась не слишком красивая, но все же приятная на вид молодая женщина. Сабина.
— Только тебя не хватало, — вздохнул Рихтер и провел пальцем по дисплею, принимая вызов. Он любил сестру, но каждый раз, когда она звонила, непременно начинала учить его жизни. Последнее время долгие лекции стали действовать Франку на нервы. — Привет, Сабина. Как ты?
— Франк, ты еще на работе? — Голос сестры прозвучал взбудораженно. Мужчине показалось, что она бежит. Он бросил взгляд на часы. Странно. Сабина всегда делает пробежку часом позже и никогда не звонит ему в это время.
— Да. Но уже собираюсь идти домой. А в чем дело? Что у тебя с голосом?
— Только не падай! Помнишь того паренька? По-моему, его фамилия
