Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже запели певцы-узаны, прославляющие мощь и славу османского падишаха, а старые меддахи-сказители рассказывали былины и легенды о подвигах прародителя турок Огуз-хана.
Османская империя широко пользовалась негласной поддержкой главных европейский держав: Англии и Франции. Оттуда потоком шло современное оружие, в турецкую армию толпами прибывали инструкторы и наемники. Гяуры-европейцы, наперегонки кидаются лобзать кровавые ступни Османского падишаха.
Все великие европейские державы, действуя единым, слаженным концертным ансамблем, опасались усиления русского влияния, распада султанской империи, потери проливов, что вредило их интересам и прилагали все усилия к сохранению «статус кво». Они даже были готовы продать туркам жен своих, лишь бы не допустить подобного итога.
«Может ли Европа быть равнодушной, видя, как дикие русские варвары нападают на бедных, миролюбивых турок?» — было общим возгласом.
Россия оставалась в этой войне одинокой. Ныне нет у нас друзей, все вокруг — наши враги. Формально, еще продолжала воевать Греческая республика, на помощь которой мы и пришли. Но греки ограничивались продолжением бесконечной мышиной возни в своих горах.
Кроме этого, после того как мы перешли Дунай и вторглись в Болгарию, так называемая Задунайская сечь, состоящая в основном из запорожцев, в мае месяце 1828 года под давлением обстоятельств переметнулась от Османской империи к России. Но хитроумные запорожцы в основном преследовали собственные интересы, поэтому в войне свели свое участие к минимуму. Правда, в этом году на нашей стороне должны были выступить два свежесформированных полка: Первые и вторые дунайские — всего около тысячи казаков.
И вдобавок в турецкой войне и войне Кавказской Россия чуть было не получила еще и войну Персидскую. В феврале этого, 1829 года, подстрекаемая турецкими эмиссарами, озверелая толпа в Тегеране разгромила русское посольство. Погиб русский посол и литератор Александр Грибоедов и еще куча народа. Конфликт еле-еле удалось спустить на тормозах, но осадок остался…
А донские казаки, застрявшие в Добрудже, скучали по родной стороне. Общее мнение было — пора с турком в этом году кончать, да и идти по домам, шашку на гвоздь вешать.
И предпосылки к этому имелись. Подчиняясь неизбежности, государь Николай I, лично убедившись на многочисленных примерах в хроническом идиотизме главнокомандующего Европейской армией графа Витгенштейна, наконец-таки, отстранил его от должности.
Чем устроил в наших доблестных войсках настоящий праздник. Ибо бывший главнокомандующий в Европе был туп как полено. И то сказать — хуже главнокомандующего, чем граф Витгенштейн многие ветераны, бывалые, опытные волки, поседевшие в походах и битвах, за всю жизнь не видели.
Все какая-то дурость из него лезла из всех щелей. За что русским солдатам и офицерам приходилось платить большой кровью. И лично Витгенштейн за целый год военных действий ни к одной победе русского оружия руку не приложил.
Напомню, что Варну взял князь Меньшиков, а злосчастный Браилов — в одиночестве домучил младший брат царя — великий князь Михаил. Больше же больших побед в Европе русская армия не имела.
Многочисленные немцы, окопавшиеся на высоких должностях, просто даром ели свой хлеб и пожирали ресурсы без особого выхлопа. На маневрах под Красным Селом небось и за сто лет тому не научишься, чему мы выучиваемся от наших врагов в непрестанной войне с ними…
Впрочем, идиллии снова не получилось. Нет, чтобы царь обратился к бывалому казаку-воину… Куда там! Напрочь забыли у нас, что всякая филантропия к чужим может начинаться только после удовлетворения последнего из русских интересов. «Помилуйте! Мы с Вами не ребяты… Зачем же мнения чужие только святы?» Новым главнокомандующим русских войск в Европе стал граф Иван Иванович Дибич.
Несмотря на вполне русские имя и фамилию — тоже немец. Очередной член обширного землячества ливрейных конюхов-миннезингеров «Ландсманнштафт», право похожих друг на друга как одно яйцо на другое. " Ни звука русского, ни русского лица…" Только этот экземпляр с большой примесью славянской крови. И внешностью потомственного пролетария.
Иван Иванович упорно утверждал, что в цвете и форме его огромного красного носа причиной были исключительно непривычные русские морозы, а император Николай обвинял в этом водку. Кто из них был прав — неизвестно.
Что касается меня, то я, в первый раз увидев нашего нового «фельдмаршала», принял его за пьяненького печника, которого позвали для починки кухонной плиты. Редко мне доводилось видеть настолько довольного своим существованием субъекта.
На самом деле наш новый главнокомандующий был прусский офицер из бывшей польской Силезии, «в девичестве» звавшийся Ганс Карл Фридрих Антон фон Дибич-унд-Нартен. В общем, как любил выражаться один мой знакомый по имени Зяма Захермахер: «Одни евреи кругом!»
И в этой самой Силезии фон Дибича послали так, что он сразу вышел в люди! Похоже, он прекрасно знал маршрут.
Весь 1828 год Дибич болтался при ставке без всякой определенной должности. Сидел и блаженствовал. Наладил жизнь, играл с судьбою в похер. Некоторое время Дибич числился в качестве неформального советника генерал-фельдмаршала Витгенштейна. А что бы не посоветовать под хорошую закуску?
Ведь из черных «рыбьих яиц», ломтиков ветчины, пахучего сыра «бри», нарезанных пластинок отварного языка и французской булки наш герой мог всегда сварганить свой фирменный бутерброд. Получалось поистине великолепно! Рай, да и только!
Конечно, улиток по-бургундски в России не достать, а вот фуа-гра и паштет из трюфелей встречается. И это было замечательно, учитывая, что в родной Силезии, где в совершенстве овладели искусством плохо готовить, никому не нужный фон Дибич кроме тушеной капусты ничего в жизни слаще не едал. Употребляя сей немудреный продукт вместе с кислым пивом.
А в России можно было обжираться изысканнейшими деликатесами вместе с неплохим французским шампанским «Вдова Клико», времен производства Первой Империи. А нет выпивки лучше, чем охлажденное шампанское — оно сразу ударяет в голову. И тогда можно, повышая градус, сразу переходить на водку. А вот после завершения такой «освежающей процедуры» наш герой уже вполне чувствовал, что может руководить. Прямо руки чешутся.
Ответственности за свои советы Дибич, как воплощение праздной жизнерадостности, никакой не нес и очень удачно сумел свалить на графа Витгенштейна все общие их неудачи. Так сказать, умело подсидел начальника под лозунгом, что всякий творец нуждается в поощрении. Так что игра стоила свеч.
Если мне будет позволено создать поэтический образ, то я бы выразился, что граф Дибич, будучи безбилетником, подвис за окном на стенке железнодорожного вагона Ставки, и с изрядной
