Секунды через три он оценил весь маразм своей идеи — дельтаплан как зонтик не раскроешь, но страх как-то угомонился, да еще тут и парашют хлопнул над головой. Странно, ведь с самого начала, на тот самый, предсказуемый момент максимального испуга, была заготовлена другая мысль-дебилка: пока парашют не раскроется, постараться угадать, кто же в редакции будет писать некролог?

С Толькой Уздечкиным он сидел в «Адмирале» уже два часа. Толик, вернувшийся неделю назад в Питер после очередного провинциального пиар-проекта, держал себя флибустьером, приплывшим в тихую родную гавань из успешного рейда и размашисто тратил золото (все же с оглядкой; предпочитая благопристойные пивняки). «Адмирал» считался особой таверной этой тихой гавани — напротив него редакция «Невского времени», откуда и Олег, и Толик. В пирушке поначалу принимали участие еще несколько безденежных донов из разных отделов газеты, но вечер взял свое, и они разбрелись. Остался один Олег Гусаренко, согласно статусу лучшего приятеля, да еще намеревавшийся одолжить сотню баксов. В сравнении с заморским корсаром, он ощущал себя матросом самоходной баржи, никогда не отплывавшей от речного берега дальше, чем на длину матерного отклика.

Уздечкин по-прежнему считался журналистом «Невского времени», но скажем правду, за последние два года осчастливил родную редакцию лишь трижды: репортажем об янтарных ворах Калининградской области, занятной историей, как он по стопам Чапаева переплыл, верней, перешел вброд реку Урал под Оренбургом и предновогодней заметкой из Великого Устюга — родины дедушки Мороза. Толькина трудовая книжка пылилась в редакционном отделе кадров, бухгалтерия ему чего-то начисляла, а однажды, когда Толька обретался в районе того же Великого Устюга, ему сообщили — мол ты включен в пресс-группу, вылетающую в Венгрию на совместные натовские маневры. Впрочем, Дед Мороз Тольку не отпустил.

— Великая вещь, — редакционная корочка в кармане, не раз говорил Толик, рассказывая о своих кампанейских похождениях. Бывает, как тебя высадили на объекте, сразу же идешь брать интервью у потенциального противника. «Самая крутая питерская газета, эксклюзивные интервью Путина, иностранные консулы только ее и читают!». Самое приятное — ни слова вранья. Запишешь интервьюшку, а потом столько цитат, столько поводов для раздумий. Одно боюсь — примелькаются когда-нибудь мои рыжие кудри.

— Толька, — перебил его Олег, — давай зайдем в газету на минутку. Олег задержался в «Адмирале» не только ради обещанного займа, но и ради халявного инета — посмотреть почту, когда коллеги разойдутся, освободив компьютер.

— Давай. Я заодно позвоню в Москву, г-ну Котелкову. Он мне еще треть зарплаты должен, а кампания не окончена, пока не получен последний бакс.

Друзья оторвались от стульев и, чуть не запутавшись в ковбойской двери, вышли на улицу. Не обращая внимания на скрежет тормозов за спиной, пересекли Большую Морскую, очутившись на ступеньках родной редакции.

До выстрела Авроры здание принадлежало депутату III Государственной Думы Владимиру Дмитриевичу Набокову. На первом этаже — музей сына, из нескольких комнат и нескольких распределенных по ним фотографий. В день рождения Джойса музей угощал желающих ирландско-африканским концертом на горлышках тыквенных фляг. Редакция занимала два следующих этажа: в бывшем кабинете — кабинет редактора, в бывшей ванной — отдел экономики, в бывшей спальне — отдел политики. Именно туда брели Олег и Толик.

Когда Олег в полутьме нашарил выключатель, на Уздечкина накатила волна ностальгизма.

— Малая Родина! Все на месте. Новогоднее пятно, (полбутылки розового шампанского улетело на потолок — вот и пятно) каска, фоты — я на танке, я на тусовке РНЕ, я нищий по редакционному заданию. А запах! Воздух родной («смылись, окно не открыв, вот и запах родной», — заметил Олег). И компы те же, и стол еще стоит — когда же доломаете, наконец? Ладно, я на телефон, ты на комп.

Согласительно кивнув. Олег нашарил ногой пилот, включил его — компьютеры в редакции вырубали только так и, распределившись в кресле, начал ждать загрузки.

В полутьме Олег выстукивал по клавиатуре, а Толька — по телефонной панели.

— Алло, Михаила Григорьевича можно? Миша, привет! Как долетел? Отлично. Погода? На заказ, только белые ночи кончились. Все равно, приезжай, тут столько новых кабачков открылось! На мобилу звонят? ОК, подожду.

Олег укоризненно взглянул на Тольку, но тот махнул рукой — редакция богатая, оттого, что трубка с Москвой на проводе, минут пять полежит на столе, не разорится.

— Потерпи, Гусар. Похоже с нашим говорит Владик — пресс-секретарь «Деловой ассоциации России». Заказ ломится!

* * *

— Мишка, ты понял, что дело серьезное.

— А то! Было бы несерьезное, ты бы в такой час по делу не позвонил. Что за проблема?

— Ирхайск.

— Ирхайск? Разве эту площадку не взял «Микола Н»? По моим сведениям, они там уже месяц как высадились и пашут.

— Все так. Но там им ничего не обломится. Позавчера пациент на них нажаловался, говорит, что команда объявила расклад безнадежным и начала работать на откровенный слив. Мы получили социологию, кое-какую фактуру и согласились с пациентом.

— Уверен, что дядя не блажит?

— Уверен. Не в его стиле.

— А чего вы еще хотите от «Миколы»? Они сейчас стараются не брать ниже губернатора. На что им город-трехсотысячник, с выборами мэр: победят или сольют, их гранд-заказчики не обратят внимания. Да и бюджет кампании не губернаторский. Поэтому, они будут держать там кадровый отстой — отсидят два месяца, вяло имитируя деятельность, напишут подробный отчет и за день до голосования свалят, когда результат будет ясен без всяких экзет-пулов.

— Не буду спорить. Вчера мы эту замороку обсуждали весь вечер. Протокольно выражаясь, «Ассоциация» выразила обеспокоенность положением в Ирхайске, ну и я…

— Ну и что ты?

— А я сказал: есть человек, который вытянет ситуацию.

— Владик, ты что закончил, филфак или ВПШ? «Выразили обеспокоенность…». Ты бы еще сказал: «есть человек, способный стабилизировать положение». Я подозреваю, ты сказал гораздо проще: есть человек, который приедет в Ирхайск и сделает мэром безнадежного кандидата.

— Да я так и сказал: есть у меня человек, которого вы не хуже меня знаете. Если принять его условия, то мэром станет Савушкин. Они согласились.

— Остается только выяснить, согласен ли я. Уже катер на Луаре арендован. Я собрался вылететь туда в понедельник. Так вот, с разбега менять Францию на Сибирь — тут надо подумать.

— Я еще сам до конца в эту тему не въехал, но мне кажется, этот самый разнесчастный Ирхайск — то, что ты любишь. Там еще ни разу не было нормальных выборов. Так, продлевали полномочия. Непаханое электоральное поле. А насчет Луары… Там же, в этом Ирхайске, сейчас жарища. И будет до конца сентября. Речка Ирхай — отличная альтернатива. Мне рассказывали — в городе полный промышленный ступор, в эту речку уже лет десять ничего не сбрасывают. Раки сети рвут. В верховьях форель появилась. В пяти километрах от города места — как Белые столбы на Енисее. У меня слюнки потекли…