Уже к третьей четверти XV столетия предпринимались попытки проанализировать и объяснить причины кровавых распрей, вокруг которых вращалась английская политика недавних лет. В ряде хроник летописцы — преимущественно, но не исключительно лондонской местной традиции — дают нам весьма сходные в широком смысле версии описания событий. Пытаясь найти их причины, авторы указывают на некоторых низкородных советников Генриха VI, честолюбие и алчность которых привели к потере короной французских владений, на убийство дяди короля, герцога Глостера Хамфри, и на народные восстания. Все это вылилось в возглавленный герцогом Йоркским мятеж знати против короля и его «недобрых советчиков». За смещением Генриха VI в 1461 году последовало бурное десятилетие правления йоркской партии. Смерть в 1471 году как самого Генриха, так и его сына Эдуарда, принца Уэльского, открыла перспективу продолжительного мира, но гражданская война запылала новым пламенем в 1483 году в результате узурпации власти Ричардом Глостером и завершилась только после битвы при Босворте два года спустя. Сторонники Йоркской партии вроде автора «Английской хроники» и симпатизировавшие Ланкастерам авторы, к примеру тот хронист периода с 1431 по 1471 год, не противоречат друг другу в этом (по крайней мере, по состоянию дел до 1471 года). Одни наблюдавшие за событиями современники считали Генриха VI негодным государем, который, по словам сторонника Йорков, «не содержал двора, не водил и рати» [8]. Другие видели в нем короля, беззаконно смещенного честолюбивым узурпатором. Но все соглашались: избыточное напряжение в английском политическом обществе возникло и вышло из-под контроля вследствие поражения в Столетней войне и обстоятельств 1450 года, а исчерпало себя и привело к определенному умиротворению вследствие союза Генриха Тюдора и Елизаветы Йоркской в 1485 году.

Такие темы служат лейтмотивом наиболее важной хроники позднего XV столетия, составленной лондонским мануфактурщиком Робертом Фабианом. Летопись эта, выпущенная в свет в 1516 году королевским печатником Уильямом Пинсоном, охватывает отрезок с 1223 по 1485 год (с продолжением до 1509). Лондонские хроники служат основой для истории Полидора Вергилия, написанной по воле Генриха VII, но опубликованной уже в 1534-м. Труд Вергилия соединяет в себе мнения как приверженцев династии Ланкастеров (с благостным Генрихом VI и алчным и властолюбивым герцогом Йоркским), так и точку зрения сторонников Йоркской партии (со злокозненным герцогом Суффолком и «добрым герцогом Хамфри» — Глостером) и рисует картину в новых тонах с точки зрения Тюдоров. XV столетие представлено как некий продолжительный кризис, возникший вследствие свержения в 1399 году Ричарда II и завершившийся реставрацией законного потомка древних королей в 1485-м. Необходимо помнить, что работа Вергилия, а заодно и сочинение его современника сэра Томаса Мора, чью «Историю короля Ричарда III», написанную в 1513 году, опубликовали только тридцать лет спустя, представляла собой продукт нового аналитического подхода, вдохновленного гуманистическими воззрениями и итальянским Ренессансом. Авторы подчеркивали глубину причин, породивших гражданские войны, и, выпячивая разрушительность именно этих факторов, занимались морализаторством и пропагандой идеи войн как некоей божественной кары за грех 1399 года. Однако не стоит приписывать эту мысль лишь гению Вергилия и Мора. Фактически такая мысль впервые прозвучала с высоких подмостков в ходе первого заседания парламента Эдуарда IV еще в 1461 году, а затем — при Ричарде III, в 1483-м, не говоря уже о папской булле 1486 года, которой дозволялся брак Генриха Тюдора и Елизаветы Йоркской.

Легенда Тюдоров о Войне Алой и Белой розы получила дальнейшее развитие в 1548 году, с публикацией Эдуардом Холлом «Союза двух благородных и славных фамилий Ланкастеров и Йорков». Он тоже начинает рассказ с 1399 года, но производит более подробный и критический анализ XV столетия, нежели Вергилий или Мор. Холл сходится с ними во мнении, что именно узурпация власти в 1399 году привела к без малого веку гражданских войн, однако у него они не являют собой божественной кары, ибо низложение Ричарда II было не только законно, но и оправданно. Подчеркивается и одобрение со стороны парламента принятия королевского титула Генрихом IV. Проблемы возникли из-за честолюбия преследовавших личные цели аристократов: Эдмунда Мортимера, графа Марча, и Ричарда, графа Кембриджа (соответственно дяди и отца Ричарда, герцога Йоркского), поскольку этим господам «дело это было не по нраву и не к их удовольствию» [9]. Более поздние комментаторы периода правления Тюдоров, например сэр Томас Смит в 1561 году, считали главной бедой XV столетия не решенные окончательно династические вопросы. Факторы эти усугублялись честолюбием вельмож и подрывали закон и порядок: «И никто не мог уверен быть в государе своем, в добре своем, в жизни своей». Одним из великолепных образчиков гипербол эры Тюдоров служит утверждение Смита, будто «едва не половина Англии в гражданской войне перебита, во рвах и в замках, или лежат горами и кучами, а кто остался, не ведает [что будет]» [10].

Принято считать, что «миф Тюдоров» о Войне Алой и Белой розы зафиксировал в национальном сознании Уильям Шекспир на страницах двух своих исторических тетралогий. Легенда о столетии гражданской войны и раздоров, начавшихся с низложения Ричарда II в 1399 году, остановленных лишь триумфом Генриха VII и единением домов Ланкастера и Йорка через брачный союз Генриха Тюдора и Елизаветы Йоркской, красной нитью проходит через пьесы «Генрих VI» в трех частях и «Ричард III», а также «Ричард II», «Генрих IV» в двух частях и «Генрих V». Шекспировские пьесы, как и хроника Холла, представляют собой куда более тонкие и сложные версии войны. Шекспир, несомненно, считал Генриха VI набожным и богобоязненным, если уж не совсем человеком не от мира сего — королем, неспособность которого к деятельному правлению роковым образом повредила власти Ланкастеров. Однако драматург подчеркивает честолюбие и злонамеренность ведущих аристократов, в особенности и прежде всего — Ричарда, герцога Глостера (позднее — Ричарда III)[11], а кроме того, и отца Глостера, Ричарда Йорка. Идеальный король появляется только в конце первой тетралогии в лице Генриха Тюдора.

Вторая тетралогия сложнее: в ней формируется само понятие королевской власти. Ричард II здесь — явно не лишенный недостатков человек и не лучший государь, а перед подданными встает дилемма: свергнуть тираническое правление или терпеть его ради поддержания общественного благосостояния. Подобный анализ, по всей видимости, в большей степени отражает обостренную политическую борьбу позднего периода елизаветинской Англии, нежели исторические реалии 1399 года. Генрих Болингброк, затем ставший Генрихом IV, представлен определенно макиавеллиевской фигурой, как и Ричард III или Генрих V, который, едва успев надеть корону, бесцеремонно открещивается от давнего наставника и собутыльника Фальстафа.