наслаждаться этой мощной энергетикой, звенящей тишиной, сидели и наслаждались прихваченной с собой выпивкой и слушали рэп.

Так вот, на этой горе, чувствовали вкус медитации даже те, кто не был знаком с ней. Я не раз слышал от людей:

«Ой, мне так хорошо здесь, не охота никуда уходить, такое умиротворение, спокойствие, в голове прямо никаких мыслей, никаких забот…»

Да, нет мыслей — нет и забот!

Осматривая камень, я нашел несколько рун, некоторые из них были покрыты мхом, но мне очень хотелось увидеть те, что были на верху. Я попросил своего подошедшего товарища помочь мне, и встал ему на плечи. И вот, я вижу эти руны! Все, как в моих видениях!

В это время подошла Надежда Петровна, она сразу обратила внимание на энергетику, исходившую от этого валуна. Будучи ясновидящей, она сказала, что это очень древний культовый камень, хранящий в себе большие знания. Она говорила, что с помощью своего ясновидения, постарается прочесть то, что несут в себе руны, выбитые на нем, и сам этот необычный камень.

Но все это нужно сделать завтра, сколотить лестницу и залезть на верх камня. Сейчас же, нужно срочно уходить, так как солнце уже село и скоро будет совсем темно, а мы находились в той части леса, где она еще не бывала, и потому, чтобы не заблудиться в темноте и не ночевать в лесу, нужно, пока еще светло, быстрее искать дорогу домой.

Так и сделали. На следующий день, мы вооруженные ножовкой, топором и гвоздями, вновь пришли в это место, которое постарались запомнить, даже делая на обратном пути, вчера, различные засечки и заломы веток, а то и оставляя какие-нибудь предметы, чтобы уже точно найти его, не ошибиться. По этим оставленным нами меткам мы и шли.

Но придя на эту поляну мы не обнаружили валуна… Как так…? Куда он делся? Мы не ошиблись, шли точно по нашим меткам, и поляна была та же, но где сам валун, хотя бы след от такого тяжелого камня, загадка…

Я расстроился, все эти их объяснения, что камни бывают живые, что они могут перемещаться, подобно валунам в Американской долине смерти, что магические камни и вовсе, могут летать, могут появляться и исчезать, могут уходить в иное измерение, все это не могло успокоить меня. С раннего детства я видел этот валун, меня тянуло к нему, и вот, каким-то чудом я встретился с ним, и упустил…

Вот тут-то я и вспомнил различные поговорки к этой теме:

«Если можешь сделать что-то сегодня, то не откладывай на завтра».

«Завтра все может быть иначе».

«Завтра может и не наступить».

«Для кого-то завтра может начаться новый день, а для кого-то и новая жизнь».

Но вернусь к тому, как мы приехали в Пиндуши.

Когда мы с Володей приехали в Медвежьегорск, нас встретили Рафис и Надежда Петровна, а еще- мелкий, моросящий дождик, говорят, к добру. До самих Пиндушей мы ехали на машине зятя Надежды Петровны, которого она подрядила для этой цели.

Когда приехали на место, вновь сияло солнце. Место было живописным. Недалеко от дома лес. Двухэтажный, деревянный дом, на несколько жильцов, стоял среди деревьев. Зелень вокруг радовала глаз, как и чистота воздуха, наполненного ароматом трав и морской свежестью. Но, больше всего завораживала та картина, что открывалась, частично, с окна квартиры, а также, с крыльца дома.

Выходя из дома, перед тобой открывался живописный вид. Сразу, метрах в пятидесяти, были деревянные хозяйственные постройки, в виде сараев и гаражей, за ними шли огороды, шириною метров в сто. А за огородами было огромное озеро, с бескрайними берегами.

До этого я видел только Байкал, где был в семнадцать лет, и все, больше я такой огромной водной площади не видел, на море не был, а тут такой простор, до горизонта простирающаяся водная гладь с летающими над ней чайками, красота…

Вообще, Карелия имеет свою своеобразную природу, атмосферу, энергетику. При воспоминании о Карелии, всегда в первую очередь, вспоминаются ее голубые озера, и такое же, глубокое, голубое небо…

Так вот, сразу за большим сараем, в котором, впоследствии мы с Володей жили, романтика, однако, было озеро. Озеро, как бы разделял на двое остров, но это так казалось при виде с берега, так как остров был сравнительно небольшим, по сравнению с громадным Онежским озером.

Этот остров соединялся мостом — дорогой, с сушей, прямо недалеко от дома. Слева от моста была стоянка кораблей, большие сухогрузы стояли на рейде, многие из них, по-видимому, находились на ремонте, судя по плавучим кранам, окружавшим их. Я до этого не видел таких больших кораблей, разве только что в кино и по телевизору. Поэтому, для меня все было в диковинку, интересно.

Немного о наших гостеприимных хозяевах. Надежда Петровна была потомственной ведуньей (не путать с ведьмой, хотя это всего лишь трактовка, игра слов), также, она была ясновидящей шаманкой, но больше ее знали, как целительницу, к которой со всех уголков страны приезжали за помощью люди. Рафис, ее сожитель, ученик, и помощник в одном лице, был Татарином, и младше Надежды Петровны лет на двадцать, ей тогда было уже около пятидесяти. Молодой, лет тридцати, очень яркий, симпатичный парень. Надежда Петровна говорила, что у него есть дар ясновидения.

Не знаю как насчет ясновидения, не видел подтверждения этому, но дар телепатии у него точно был, на все сто. Дело в том, что в семнадцать лет я, будучи на Байкале, встретил одного человека. Не буду описывать, где и как произошла эта встреча, это не входит в формат этого небольшого рассказа, но скажу, что эта встреча сильно повлияла на мою дальнейшую жизнь, возможно, и вовсе, изменила мою судьбу.

С тех пор я не видел этого человека, но запомнил его слова, что, когда мне будет трудно в жизни, я могу обратиться к нему. Обратиться в любое время, где бы я ни был, но при двух условиях. Первое — вопрос должен касаться моего внутреннего мира, души, связан с духовным поиском, с трудностями на пути познания себя и ни в коем случае он не должен затрагивать мои сугубо личные и материальные проблемы. Второе — услышанным им я могу быть только в том случае, если буду обращаться при полном отсутствие мыслей, из Анахаты. Просто должен буду остановить свои мысли, и уже потом, вновь подключив ум, четко сформулировать свою мысль, вопрос, и при этом, концентрироваться на ней, не допуская других мыслей. Такая мысль, с его