- А если ты проиграешь, пупсик? Что тогда сделаешь?

- Что захочешь, - расплылся в улыбке качок.

- Вот как? Тогда отдашь свой мотоцикл. Как тебе?

- Идет, - легко согласился он. И Полина тут же подняла руку, призывая к себе Гремлина, стоящего неподалеку. Несколько слов, и он весело объявил в микрофон их ставки. Зрители с шумом поддержали их. Им хотелось веселья, мяса! Ради этого они и пришли сюда. Ради этого делали ставки!

Полина закрыла защитное стекло и крепко взялась за руль.

Вперед вышла грид-герл в мини-юбке и полупрозрачном топике. Местная королева гонок, которая Полину терпеть не могла. Считала, что та хочет увести ее звание. Она приняла эффектную позу, срывая крики парней, и опустила белые флажки.

Мотоциклы с ревом сорвались с места под шум зрителей. Нужно было проехать несколько кругов по овальной трассе, которая появилась стараниями оргов на территории аэродрома. Два прямых участка, два левых поворотов. Никаких препятствий. Все просто.

Гремлин гордо говорил, что это спидвей – один из видов мотоциклетного спорта, соревнования, проводимые на эллиптическом треке. Но это была дикая чушь. Ничего общего со спортом нелегальные гонки не имели. Они проводились только ради денег. А участвовали в них либо такие, как Полина, - находящие в скорости свой кайф. Либо безбашенные придурки, которым, как правило, некуда было девать деньги.

Полина играючи вырывалась вперед еще на первом круге. Она уверенно держала руль и мчалась вперед, оставив противника позади. Сколько бы тот ни пытался ее нагнать – не получалось.

Первый круг. Второй. Третий.

Ветер в лицо, разгоряченная кровь, скорость, от которой кружится голова. Адреналин. Неуловимый вкус свободы. И ощущение крыльев за спиной – Полине казалось, будто она летит.

Четвертый, пятый…

Вдоль трека и на трибунах кричат зрители. Они смотрят на гонки, как на шоу, пьют дорогой алкоголь, снимают на камеры. Ждут победителя, чтобы понять, проиграли они сегодня или выиграли.

Шестой.

На седьмом, заключительном, Полина финишировала первой. Иначе и быть не могло. Ее приветствовали радостными криками. Но она не обращала на них внимания.

Когда приехал качок, девушка сидела на байке, поставив одну ногу на землю, а другой упираясь в подножку. И улыбалась.

- Твою мать! – только и выдал он, понимая, что проиграл девчонке.

- Ключи, - пошевелила пальцами в воздухе Полина.

- Какие ключи?

- Ну как какие? – склонила она голову на бок. – От твоего мотоцикла. Или забыл, пупсик?

Ее слова звучали издевательски.

- Ты офигела? В курсе, сколько мой зверь стоит? – рассердился парень.

- Конечно знаю, - улыбнулась она. – Поэтому и попросила. А ты согласился. Сам, заметь.

- Стерва, - скрипнул он зубами.

- Ты проиграл спор, - появился словно из ниоткуда Гремлин с широкой улыбкой. – Советую выполнить то, что обещал. Иначе будет нехорошо. Нашим гостям не понравится твое поведение, друг.

Выругавшись, качок кинул Полине ключи от мотоцикла, и та ловко их поймала. Реакция у нее была отменная.

- Подавись, тварь, - прошипел парень, понимая, что его развели.

- Тебя никто не просил открывать пасть и нести чушь про постель, - резко сказала Полина. – За свои слова нужно отмечать, пупсик.

С этими словами она небрежно кинула ключи на землю ему под ноги.

- Твое дерьмо мне не нужно.

С этими словами Полина села на свой байк и, заведя его, проехала мимо зрителей, которые приветствовали ее.

Провожая ее взглядом, Гремлин только головой покачал. Он бы ключи не вернул. Но это же Рысь.

- Кто она такая? – непонимающе спросил качок.

- Самая крутая девушка, которую я знаю, - ответил Гремлин, глядя ей вслед. На старт уже выходили следующие участники. Веселье продолжалось.

Полина отогнала байк на обочину, забрала причитающиеся ей деньги, но снова сесть на байк не успела. Увидела, как на дороге прямо перед ней затормозила алая спортивная машина. Из нее вышел Руслан. В университете его никто не называл Лаймом. Только по имени.

Увидев Полину, Руслан перегородил ей путь.

За эти три года он стал шире в плечах, казался более мужественным и стригся коротко, выбривая виски и укладывая светлые волосы гелем. Но на лице все так же оставалось недовольное выражение.

- Ты опять участвуешь в гонках? – спросил он тихо, не сводя пристального взгляда с девушки.

- Опять. И что? – равнодушно пожала она плечами.

- Я же просил, хватит! Ты не должна участвовать в гонках! – выкрикнул он.

- Ты? – Глаза Полины сверкнули в свете прожектора, словно осколки синего стекла на солнце. – Ты просил меня не делать того, чем занимался сам?

- Я был идиотом. Занимался фигней, - сердито сказал Руслан.

- Ты просто никогда не выигрывал, - хмыкнула Полина.

- Твоя мать волнуется из-за тебя.

- И что дальше?

- Не хочешь встретиться с ней? – Взгляд Руслана обжигал ее. Но Полине было все равно.

- Хватит лезть не в свое дело. Возвращайся домой. И перестань мне надоедать, - сказала она. И вдруг почувствовала на себе взгляд – такой, что мурашки побежали. Обернулась, но никого подозрительного не заметила. Если кто-то и смотрел на нее, то уже слился с толпой. Впрочем, на нее часто смотрели.

- Я переживаю из-за тебя, - не сразу, но ответил Руслан. В его серых глазах была тревога напополам со злостью.

- Лучше переживай из-за сестры, - хмыкнула девушка.

- Давай поговорим.

Руслан вдруг взял ее за руку и переплел свои пальцы с ее пальцами.

- Полина. Почему ты ведешь себя так? – спросил он устало.

- Может быть, потому что ты меня раздражаешь? Оставь меня в покое.

Вырвав ладонь из руки Руслана, Полина похлопала его по щеке, заставив сглотнуть, и направилась к своему байку. Села, завела и резко сорвалась с места. Ей не хотелось выяснять отношения – слишком тоскливо было на душе. В этот раз даже скорость не дала облегчения. А раньше она только ею и спасалась…

Полина выехала с территории аэродрома, вырулила на пустую трассу и помчалась в сторону города. Небо на востоке постепенно светлело, становилось медным. Девушка разгонялась все больше и больше, и ей казалось, что она летит прямо в него. В это самое небо.

Она приближалась к городу. Но решила ехать не обычным путем, а заскочить на набережную – на высокий обрывистый берег, на котором когда-то бывала с Димой.

За три года здесь ничего не изменилось. Все так же не было ограждений, мощенных дорожек и скамеек. Зато вид оставался все таким же шикарным – на другой берег, на реку, на пылающий рассветом кусок неба.