— Не бойся. Все будет хорошо,— сказал Август.

Он схватил протянутый ему женский шарф. Из раны на голове старика хлестала кровь. Он был без сознания. Август силился припомнить способы оказания первой помощи, вычитанные когда-то в справочнике водителя.

— Как фамилия твоего дедушки? — спросил он у мальчишки.

— Форд.

Август плотно обвязал шарфом голову пострадавшего в надежде, что это поможет остановить кровотечение, а потом попросил бизнесмена, сидевшего сзади, приподняться и прижать руками края раны. Тот лишь покачал головой.

— Предпочту оставаться на своем месте,— пробормотал он.

В красноватом аварийном освещении было видно, что лицо его искажено страхом. Штаны намочил, ясное дело.

— Этот человек умрет, если вы мне не поможете.

Над головами затрещал громкоговоритель — очевидно, пилот пытался успокоить пассажиров. Слишком поздно, подумал Август.

— Почему бы вам самому не подержать? — дрожащим голосом осведомился бизнесмен.

— Потому что я должен найти аптечку, — ответил Август.— Да что вы, в самом деле! Ослабьте ремни безопасности, наклонитесь вперед, обнимите спинку кресла обеими руками. Все просто.

— Не могу, — прошептал бизнесмен.— Вы уж простите.

Двое сидевших рядом с ним мужчин опустили головы, обхватив их руками. От них тоже толку не будет.

— У кого-нибудь есть аптечка? — крикнул Август и стукнул кулаком по сиденью.

Тут самолет снова затрясло, и он вцепился в подлокотники.

Внезапно включился верхний свет. Август почувствовал, как кто-то теребит его за рукав.

— А мой дедушка поправится? — спросил мальчик.

Он был всего на пару лет младше его сына. Август ответил не сразу.

— Надеюсь, что да,— сказал он.

По проходу уже мчалась стюардесса с аптечкой. Подбежала, открыла ее, достала бинты и принялась перевязывать старику голову.

— Там есть фонарик? — решил выяснить Август.

— Должен быть,— ответила она и стала рыться в пластиковом ящике.

Самолет резко нырнул, и содержимое аптечки высыпалось на пол.

Август наклонился и подобрал крохотный фонарик, с виду напоминающий авторучку. Он приоткрыл левый глаз мужчины и посветил, затем сделал то же самое с правым глазом.

— Проверяете, нет ли сотрясения мозга?

— Если от удара образовалась опухоль, есть опасность внутричерепного сдавливания тканей. При этом обычно идет давление на глазные нервы, и зрачки нестандартным образом реагируют на свет.

Август вышел в проход между креслами.

— Вы должны проверять его каждые пятнадцать минут.

— Вы врач?

— К сожалению, нет. Надо расспросить пассажиров, может, среди них есть? А я просто хорошо запоминаю все, что читаю.

— К счастью для него.

— Надеюсь. Короче, дайте мне знать, все ли с ним в порядке.

И с этими словами Август направился к своему месту.

— И за мальчиком тоже не мешало бы присмотреть. Он, похоже, здорово испугался.

— Не он один,— заметила девушка.

— Прошу прощения, друзья мои,— прорезался в динамиках голос старшего пилота.— Пристегните ремни и оставайтесь на местах. Самолет может тряхнуть еще несколько раз, прежде чем мы долетим до Нью-Йорка.

— Если это называется «тряхнуть», то страшно подумать, что там у них за проблема, — заметила симпатичная соседка Августа, пока он протискивался мимо нее к иллюминатору.— Пожалуй, даже вам, мистер Супермен, с ней не совладать.

— Просто пытаюсь помогать в меру своих слабых сил,— сказал Август, усаживаясь в кресло.

Соседка засмеялась.

— Вы женаты? — спросила она.

От ее внимания не укрылось, что у него на пальце нет обручального кольца.

«Интересно,— подумал Август,— кроется ли за этим вопросом нечто большее, чем праздный интерес?»

— Разведен,— признался он после паузы.— Уже больше года.— И протянул ей руку.— Август Адаме.

— Ксандра Мюро,— сказала женщина и ответила на рукопожатие.

Пальцы у нее оказались на удивление сильными. Необычное, запоминающееся имя, да и лицо — тоже.

— Лететь нам еще семь часов, так что заранее извиняюсь, если рассказ о моей жизни закончится раньше.

Судя по напористости и деловой хватке, которой, несомненно, обладала эта женщина, Август решил, что вряд ли ее история окажется столь уж захватывающей.

— Вообще-то, если вы не возражаете, я бы предпочел…

— Вздремнуть? — спросила Ксандра.— Извините.

— Да ничего страшного,— ответил Август и почувствовал себя страшно неловко из-за того, что старается избежать беседы.

Выступивший от смущения румянец лишь подчеркивал высокие скулы Ксандры. Кончики ее губ были слегка приподняты, отчего казалось, будто на лице все время играет лукавая улыбка.

— А вот я, наверное, уже не засну — после всего этого переполоха.

Она поправила выбившуюся из-за уха золотистую прядь и слегка склонила голову набок.

— А вы, судя по всему, героический мужчина. Чем занимаетесь в свободное от спасения стариков время?

Август рассмеялся.

— Ну, если это называется «героический мужчина»…— протянул он.— Я собираю и продаю старинные книги. Особый акцент на слове «продаю».

— И почему вы выбрали такую работу?

— А я-то думал, это вы расскажете мне свою историю,— с трудом сдерживая улыбку, заметил Август.— Впрочем, прежде позвольте ответить на вопрос. Я по специальности археобиблиолог.

Губы ее удивленно округлились.

— О! Так вы изучаете Библии?

— Ну да, в первую очередь, конечно, Библии. Но люди моей профессии исследуют самые разные тексты.

— Зачем?

— В поисках ключей. Исторических и культурных реалий, это главное. А еще чтобы узнать побольше о жизни тайных обществ, о потерянных сокровищах… ну, в общем, понимаете, в духе Индианы Джонса.

— Звучит захватывающе. И почему же вы бросили столь увлекательное занятие?

— Я не бросал, — ответил Август. — Просто устал торчать на одном месте и читать о приключениях. Захотелось самому поучаствовать в них.

— Поэтому и летали в Германию? — Она указала на книгу, лежащую на сиденье между ними,— о произведениях изобразительного искусства, конфискованных Третьим рейхом во время войны.

Август бросил ее, когда самолет начало трясти.

— Провел там месяц, выслеживая одну книгу. Теперь лечу в Нью-Йорк, доставить ее покупателю.