На следующий день, проснувшись после короткого сна, Делайн, как обычно, первым делом проверил сводки раньше, чем встал с кровати. В прокручивавшемся списке в его голове, сначала шли новости широкого плана: политика, наука и культура. Только вслед за этими, он переходил к более локальным известиям. Первой и самой кричащей, была одна новость: «Жестокое убийство двух работников сервисного центра. Преступник доставлен в главное отделение полиции Силвер-Спринг».

Только после этого утреннего ритуала, он встал с кровати, начав собираться на работу. Попутно он проверил и почту, что спешно пополнилась новым письмом. Это было сообщение от его давнего знакомого, единственного, от которого он был не рад получить весточку. Кантер несколько смутился, читая одновременно личное и официозное письмо со стилем, не похожим на обычного Кийоши. Взяв ещё несколько мокрый плащ и, надев его поверх рубашки, он выскочил на улицу. Установивший с Делайном связь мотоцикл, поприветствовал его и, откликнувшись на команду, стремительно набрал скорость.

Внутри участка было совсем немного человек, несмотря на самый разгар рабочего дня и самый центр города. На входе Кантера никто не стал задерживать, что значило то, что его прибытие и вправду было кем-то спровоцировано.

Проходя по знакомым коридорам, он невольно испытывал чувство ностальгии по давно ушедшим временам, но только на его глаза не попалось знакомых лиц, что заставило скрипнуть его метафорическое сердце.

Кабинет начальника полиции был открыт и внутри, несколько знакомых ему агента, о чём-то беседовали с хозяином кабинета.

– …Разумеется, как что-то будет известно, мы вас оповестим! – говорил человек лет сорока, с еле просматриваемыми азиатскими чертами, в выглаженном и, будто с иголочки, костюме тёмно-синего цвета с нашивкой, говорящей о том, кто это и номером отделения на правой стороне.

Заметив только что прибывшего детектива, стоящего на пороге, он, почти подпрыгнув, встал на ноги.

– Детектив Кантер? – обратился он к нему, выйдя в коридор.

– Верно. – подтвердил он со слегка уставшей улыбкой. Это было его самое нелюбимое обращение.

– Давно не виделись, даже не привычно, что ты никак не поменялся.

– А ты до сих пор цветёшь и пахнешь, Кийоши.

– Надеюсь, у тебя сейчас нет завала в агентстве?

– Ничего серьёзного.

– Слава богу, а то у нас тут буря намечается!

– В каком смысле?

– Готов поспорить, что ты уже в курсе свежих новостей и того двойного убийства.

– И неужели у вас всё насколько плохо, что нужен даже я? – нога Кантера самопроизвольно дернулась в сторону выхода.

– Ну, ты то надеюсь нам и скажешь, настолько мы влипли. – он собрался с духом, взяв побольше воздуха в грудь. – Значит так, СОФи напела нам о том, что у тех двоих остановилось сердце, в следствии обширного кровотечения, т.е. лишения головы, а на камерах кибер-девчонка, в неотслеживаемом теле с кучей незарегистрированных улучшений, совершившая это. Покромсала она их знатно, теперь их в закрытом гробу хоронить только. – взяв со стола планшет, начальник полиции вышел из кабинета.

– Не уверен, что они такого достойны. – подметил Кантер.

– Не нам судить и тем более разбираться с дальнейшей судьбой тел. Парней пробили, никаких задолженностей, в городе менее недели, приехали на заработки, а репутация у них была довольно сносной. – Кийоши подошёл к двери, с которой Кантер хотел бы пересекаться как можно меньше.

– Из таких вводных, можно предположить, что она… Мотивы для убийства вы бы смогли найти и без меня, тогда она… Поехавшая?

– Было бы так просто, но вот загвоздка… – они вошли в комнату, по другую сторону от зеркальной поверхности стекла.

По другую сторону сидела девушка, лет двадцати пяти, с серыми длинными волосами под чёрной шапкой. Кантер хотел предположить, что под ней она скрывала волосы. На ней был расстёгнутый желтый дождевик с разрезами и отверстиями, под которым виднелась фиолетовая футболка. Виднеющаяся левая нога, оголённая от того, что на ней были обрезанные джинсы, была искривлена, лишена части внешней оболочки и подёргивалась при малейшем её движении. Лицо с шеей и областью до ключицы, было сделано из относительно высококачественной искусственной кожи, что делало её неотличимой от обыкновенного человека при подборе закрытой одежды. Вид головы портила царапина, проходящая на месте ярёмной артерии, которой, разумеется, там не было. Остальное же тело не старалось быть похожим на настоящее, за исключением одной формы.

Подозреваемая была прикована несколькими парами наручников к столу перед ней. Следов беспокойства на её лице не виднелось, она только с волнением всматривалась в зеркальную для неё поверхность. На удивление Делайна и Кийоши, её взгляд сосредоточился на зашедших, а точнее, на новом и, по всей видимости, знакомом ей лице.

– Какого… – Тихо сказал Кантер. – Какого чёрта она меня видит?

– Кхм, позволь продолжить? – окликнул его Кийоши. – Мы поймали её только потому, что она сдалась.

– Серьёзно?.. – недоумевая, он посмотрел на бывшего коллегу.

– Верно. Пока в новостях обходимся без конкретики, как ты мог заметить.

– В новостях вообще ни слова о том, что она девушка.

– Кстати об этом… Мы даже не выяснили, андроид она, или же киборг.

– Это шутка какая-то?..

– Вовсе нет. Её тело собрано из запчастей с серого, и предположительно, чёрного рынка. Мы не смогли получить доступ к её портам из-за одностороннего подключения, а вся её аппаратная часть… – полицейский посмотрел на планшет, который взял со стола рядом. – «…Имеет узлы и комплектующие, не опознаваемые штатными специалистами…»

– Я слыхал о таком…

– Да. Некоторые так делают, чтобы затруднить их определение и то, какие законы на них распространяются, а какие нет. Поверь, это тот ещё геморрой, как говорили когда-то.

– Даже в моей молодости, никто так не говорил. А теперь, меня интересует, то, на кой чёрт я вам здесь?

– Это ты уже у неё спроси. Она отказалась с нами говорить и сказала только то, что будет говорить исключительно с «Кентербери».

– Господи. Я надеялся, что это прозвище никто не вспомнит. – Кантер занёс руку к своему лицу.

– А откуда оно пошло, кстати? Ты мне так и не рассказывал.

– Был случай, когда я ещё в академии выступал. Это было ещё будучи человеком, и я был пьян, не помню, как, но вышло, что я, пьяный и с песней, которой полтора столетия, выступил лучше, чем все остальные. Спел я её хорошо, даже очень, но из-за заплетающегося языка, коверкая одно слово. После этого меня и стали так называть. Это прозвище приклеилось ко мне как девчонка на своего идола, и так не отлипает спустя почти шестьдесят лет.

– Даже догадываюсь, что это за песня была. Зная тебя, выбор не