— У соседа на даче такая есть, — рассказывал Костя. — Он ее на тележку положит, сам впряжется — и легко до Волги довезет. А там надувает — и готово! Плыви куда хочешь! Хочешь — удочкой лови, а хочешь — сетью.

За этими разговорами они и не заметили, как дошли до рюмочной. Подвальчик оказался маленький, но действительно теплый, чистый, никакая пьянь по углам не валялась. Павел Петрович не то что бы сильно осуждал людей, склонных к неумеренному потреблению (кто не без греха? как говорится, одна снежинка — еще не снег), но относился к ним с некоторым презрением. Сам он меру всегда знал и соблюдал. И из подобных заведений (а он с ними был хорошо знаком) всегда уходил на собственных ногах, помощь не требовалась.

Посовещавшись, приятели отвергли как водку, так и портвейн — уж больно крепко — и остановились на пиве. К нему взяли орешков, сухариков, кальмаров — в общем, все, как полагается. Немного поспорили, кто расплачиваться будет. Решили, что в первый раз Костя, раз он приглашает, а потом Павел Петрович.

Отошли в угол, сели за отдельный столик. И потек неспешный мужской разговор, в котором собеседники выказывают взаимное уважение, и сами успевают слово сказать, и другого выслушать. Поговорили и о рыбалке, в которой Костя был большой знаток, а Павел Петрович — любитель, и о бабах (у Кости, как выяснилось, жена была еще жива и сильно ему докучала), и о многом другом. За первой парой кружек последовала вторая, потом третья… В общем, когда Павел Петрович решил в первый раз взглянуть на часы, оказалось, что они уже три часа просидели.

Тут он решил, что пора, пожалуй, и домой двигаться. Тем более что через два часа должен был начаться по телевизору сериал, который Павел Петрович никогда не пропускал. Он так новому другу Косте и сказал — что хорошенького, мол, понемножку. И тот — вот молодец! — не стал уговаривать, приставать, чтобы они пропустили еще пару кружек. И даже предложил проводить Павла Петровича до остановки.

— До твоей остановки как раз мимо ментовки идти надо, — напомнил он. — А они там всегда стоят, высматривают. Если заметят, что ты выпил, обязательно сцапают. Начнут деньги трясти, а у тебя в кармане их вон сколько. Тебе сейчас к ментам никак попадать нельзя. Я тут одну дорожку знаю, между домами, — как раз к остановке выводит.

Предложение было разумное, аргументы серьезные, и Павел Петрович не стал отказываться. Вышли из рюмочной. При этом Павел Петрович отметил, что ступеньки стали словно бы круче, а дорожка наверху — вся наискосок, из чего он заключил, что мужской разговор за пивом был закончен как раз вовремя. А то еще пара кружек — и на ногах не удержишься.

Пока что он на ногах вполне держался, и вслед за Костей свернул с улицы в боковой проезд, прошел через двор пятиэтажки, потом через другой… За вторым двором пошли гаражи. Место действительно оказалось глухое, даже странно, что такое имелось в центре города.

Все так же следуя между гаражами, они свернули раз, другой. Впереди показалась какая-то стройка: кран стоял, кирпичи сложенные, и два этажа уже выведены. К стройке вела канава, до краев полная водой. Как видно, выкопали еще в сухое время — коммуникации подводить, да не успели.

И там, возле канавы, стояли два каких-то мужика, вид которых Павлу Петровичу сразу не понравился. Он даже сошел с тропки, пошел правее, чтобы подальше от них пройти. Тут друг Костя, словно почуяв его тревогу, шепнул: «Я тут всех знаю, вперед пойду». И действительно, пошел впереди, даже вроде кивнул этим мужикам, и те ему кивнули. Это немного успокоило Павла Петровича, и он уверенно двинулся вслед за Костей. Впереди уже показался конец гаражей и огни, послышался знакомый звонок трамвая.

Вдруг сзади раздался звук чьих-то торопящихся шагов. И не успел Павел Петрович испугаться, как в голове у него словно что-то взорвалось, и он полетел на землю. Постарался поскорее встать, но чужие крепкие руки схватили его и не дали, а вместо этого потащили куда-то.

— Вы чего? Куда? — вскрикнул он и хотел позвать Костю, но не успел: впереди оказалась та самая канава, и грубая рука, схватив его за волосы, окунула его с головой в воду.

Павел Петрович забился, стараясь вырваться, освободить голову, вдохнуть хоть глоток воздуха, но его держали крепко. Он еще раз рванулся, но больше не мог сдерживаться, не дышать, — и вдохнул ледяную грязную воду. После чего обмяк и свесился в канаву.

— Все, готов, — сказал один из державших старика.

Они вытащили тело из воды, перевернули.

— Где? — спросил тот же.

— В пальто, во внутреннем кармане, — ответил человек, который называл себя Костей.

Убийца расстегнул пуговицу, залез в карман и вытащил все три пачки. Второй тоже не терял времени — залез во внешний карман и достал кошелек и ключи.

— А ну, положь обратно! — негромко, но яростно приказал первый. — Все положь! И без команды не трогай! — Он застегнул пуговицу на пальто старика, снова перевернул его лицом вниз, сунул головой в воду и скомандовал: — Все, уходим!

Все трое быстро скрылись в темноте.

Каждый раз, когда генерал Орлов вызывал полковника Гурова к себе, тот внутренне напрягался и ожидал какой-то неприятности. Не раз вызовы к Орлову заканчивались тем, что Гуров получал сложные, трудновыполнимые задания. Бывало и так, что генерал отзывал Гурова из отпуска или не давал куда-нибудь поехать с женой.

Поэтому и в этот октябрьский день, получив вызов к генералу, Гуров не ждал ничего хорошего.

Когда он вошел в кабинет Орлова, генерал пригласил его сесть, сам уселся напротив и сказал:

— Ты знаешь, Лев Иваныч, я не люблю ходить вокруг да около. Поэтому скажу тебе сразу: я тебя вызвал, чтобы поручить одно весьма ответственное и важное дело.

— Я так и думал, — кивнул Гуров.

— Вот и хорошо, что ты готов, — обрадовался хозяин кабинета. — Тогда слушай, в чем дело. Ко мне обратился мой старый сослуживец Андрей Васильевич Соболев. Когда-то мы вместе с ним проходили службу в управлении внутренних дел в Иркутске. И не просто проходили службу, но и дружили. И жены наши дружили. Ходили друг к другу в гости, вместе ездили на Байкал… Позже меня забрали в Москву, а его перевели на более высокую должность в Поволжье, в город Залежинск. Там он и закончил службу. Но работать не перестал: тамошняя областная дума избрала его уполномоченным по правам человека. И он уже третий год принимает ходатайства, проверяет состояние мест заключения — в общем, защищает права граждан.

— И о чем же вас просил ваш старый друг? Нужно кого-то защитить от притеснений?

— Нет, тут дело серьезнее. Андрей просит меня проверить поступивший к нему сигнал. А сигнал этот о том, что в Залежинске уже несколько лет действует банда убийц.

— Банда убийц — это, конечно, серьезное дело, — согласился Гуров. — Только зачем я тут понадобился? У них ведь и собственная полиция имеется.

— Имеется, конечно, но вся закавыка в том, что эта полиция полностью находится под контролем бандитов. И не только полиция, но и прокуратура, и следственные органы. По крайней мере, так утверждают люди, которые обратились к Андрею. Поэтому преступления, совершенные бандой, не расследуются, уголовные дела не возбуждаются, а на родственников, если они пробуют протестовать, оказывают сильное давление.