Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– МОЙ ПОДАРОК!
Эрик возник ниоткуда и, по-хозяйски обвив руками талию Селесты, притянул её к своему торсу. Она тут же водрузила ладони на его руки, расслабленно выдохнув. Иногда, наблюдая за ними, я всё же ощущал что-то вроде уколов ревности. Рядом с этими двумя чувствовал себя особенно одиноким и ущербным.
– Здравствуй, друг! Мог бы и приехать вовремя на праздник, – чуть прищурившись, бросил мне Эрик, продолжая поглаживать живот Селесты.
– У меня были важные дела. – сказал, делая акцент на слове «дела».
– Всем привет! – Вильям добродушно улыбнулся белозубой улыбкой, на что я передразнил его, скорчив гримасу.
К счастью, у меня ещё остался холостой друг-компаньон, и время от времени мы с ним продолжали предаваться плотским утехам, ставя на уши весь город.
Светловолосый Аполлон Вильям Меддисон выглядел как обычно – будто только с показа мужской одежды, и притягивал к себе восхищенные взгляды всех без исключения баб в районе километра.
– Дем, что-то видок у тебя весьма потрепанный, – блондин иронично кивнул в сторону моей расстегнутой ширинки.
– Чёрт.
Селеста опустила глаза в пол, Эрик же, напротив, метнул в меня взглядом молнию, а Вильям расхохотался. Я прерывисто выдохнул, застегивая брюки.
В этот момент к нашей компании подошел официант с подносом, заставленным бокалами с шампанским. Через несколько минут начиналась официальная программа праздника: выступления гостей, подарки, розыгрыш призов. Мы разобрали напитки, улыбаясь друг другу.
– Что бы вы обо мне ни думали, знайте: вы все стали моей семьёй! И я рад, что нашему совместному бизнесу уже год! Он развивается семимильными шагами, принося первые плоды. А самое главное – немногие люди на планете могут похвастаться такими друзьями! Эрик, Вильям, знайте: с вами я готов хоть в самое пекло.
Не успел договорить – в кармане неожиданно завибрировал мобильник. Машинально достал его, но увидев имя абонента на подсвеченном дисплее, вздрогнул и засунул его обратно. В ту же секунду внутренности сковало нехорошее предчувствие. Я знал, что всё не может быть так хорошо. Определенно не может.
– Мне нужно ответить. – подмигнул друзьям, удаляясь на террасу.
Через несколько секунд я узнал новость, которая разделила мою жизнь на «до» и «после».
Париж. Три недели спустя
Я выдыхал сизые кольца дыма, расслабленно прикрыв глаза. Ночь почти прошла, а я и не думал ложиться. Прямо как граф Дракула. Ха-ха! Кокс сделал своё дело, и меня до сих пор разрывало от бодрости и энергии.
Всё-таки в Париже самый лучший кокс. И шлюхи. Хоть я и ненавидел этот «город любви», не мог не признать – у здешних женщин какая-то особая сексуальная аура.
Еще раз глубоко затянулся, обратив внимание на предупреждение на пачке. «Мы все рано или поздно сдохнем…» – прошептал, распахнув глаза, но тут же вновь зажмурился, ослепленный лучом прожектора.
Элитный закрытый клуб «Эдем» представлял собой рай для мужиков с деньгами. Когда-то мы с друзьями отдыхали здесь каждые выходные и с закрытыми глазами могли определить имя стриптизерши по размеру сисек, но, увы, с недавних пор всё изменилось.
Любимая шлюха Эрика поймала мой взгляд и грустно улыбнулась, на что я неопределенно пожал плечами. В ближайшее время его сюда и на аркане не затащишь, а что там будет дальше, не знает никто.
Я тяжело вздохнул, различив скрежет собственных зубов. Очередной приступ меланхолии застал врасплох. Нужно было заставить себя подняться и поехать в дом родителей, мы и так не виделись слишком долго, и мама расстроится, если я не приеду ночевать.
Но сегодня была именно такая ночь.
Ночь, когда вампирам требуются литры свежей крови, оборотни обретают свою звериную сущность, а зомби и вурдалаки вылезают из гробов. Ночь, когда я много пил, нюхал и сходил с ума. Триггер, от которого тряслись поджилки, а кровь леденела в жилах, словно я только что вновь пережил весь кошмар наяву.
В этом году будет ровно двадцать лет, как это случилось, но если потребуется, я бы с детальной точностью смог описать тот момент. Каждую минуту и каждую секунду того ужаса, который навсегда проник в мою чистую детскую душу и с ретивостью незваных гостей поселился в ней.
Сжал кулаки и сделал глубокий вдох. Обычно в такие минуты помогали отвлечься Эрик и Вильям – мои друзья со школы, наследники богатейших французских династий, которые не побрезговали связаться с бывшим детдомовцем заикой.
Мои приемные родители никогда не скрывали историю моего появления в их семье. Сначала многих шокировало, что парижские меценаты Амаль и Джозеф Готье взяли в семью немого мальчишку беспризорника. Но со временем эту историю перестали обсуждать, и жизнь, в общем-то, вошла в нормальное русло.
Моим вновь обретенным отцу с матерью удалось сделать очень многое для восстановления убитой в хлам детской психики и здоровья – лучшие психологи и психотерапевты, логопеды и мануальные специалисты, дыхательная гимнастика и развивающие занятия, и, наконец, простое человеческое тепло, которое впервые мне удалось ощутить на собственной шкуре.
Но, увы, только детдомовские понимают – душевные раны никогда не затянутся до конца.
Мой бывший психотерапевт любил повторять «Ключ ко всем нашим проблемам и комплексам кроется в прошлом». От себя я бы добавил – «Порой оно безжалостно».
Только эти уроки нам просто необходимы. Кто-то ломается, а кто-то расправляет крылья. В детских домах нельзя быть слабым. Закон джунглей: или ты, или тебя. Когда после неудачного усыновления я снова вернулся в детский дом, то – в прямом смысле – озверел. Вместо членораздельной речи мычал или рычал, забившись в угол и бросаясь с кулаками на всех, кто ко мне подходил.
Было только два человека, которым удалось установить со мной контакт. Первый – директор детского дома сеньора Мадлен – единственный человек, навещавший меня на протяжении двух месяцев в больнице. Второй – новенькая девочка с вечно торчащими во все стороны кудрявыми белокурыми волосами и заразительным смехом, при звуке которого внутри у меня всё дрожало.
Мия… Моя маленькая бойкая подружка. Она единственная из всей группы не побоялась подойти ко мне во время приступа неконтролируемой ярости. Наша история, как и самая драматичная в этом мире история грехопадения, началась с яблока. Большого красного наливного яблока, которое она протянула мне, широко улыбнувшись щербатой улыбкой, а затем беззаботно прочирикала.
Детский дом им. Святого Людовика. 18 лет назад
– Я Мия! Угощайся… – маленькая худая ручка протягивает мне огромный фрукт, который кажется вдвое больше её хилой ладошки.
В помещении не слышно ни звука. Все замерли около противоположной стены. Я только что оттолкнул неопрятного толстого мальчишку, который до сих пор неестественно дрыгается на полу, пытаясь выдавить из себя слёзы. Я слышал, как они обсуждали меня. Называли бракованным уродцем.