Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я увидел его еще из далека, но он, кажется, меня не замечал. Подойдя близко, я по-товарищески улыбнулся и протянул руку, чтобы поздороваться. Он наконец обратил на меня внимание и протянул руку в ответ, но сделал это как-то механически, а на лице застыло легкое удивление.
– Привет. Как поживаешь? – спросил я добродушно, принимая неуверенное рукопожатие.
Я все еще считал эту заминку случайной, не особо в нее вдумываясь. И хоть я был в мрачном замешательстве после открытия ситуации с ростом, стандартная маска приветливости автоматически прилипла к моему лицу.
– Привет… Да ничего, отлично, – ответил приятель, все более выражая недоумение.
– Ты что не узнаешь меня? – усмехнулся я.
– Э-э-э…
– Я – Дима, мы с тобой сто лет знакомы.
Я еще улыбался, но внутри у меня все сжалось. Мне вдруг пришла в голову безумная мысль, что я стал не только ниже ростом, а и переменился во внешности. Что со мной произошла невероятная трансформация, из-за которой меня теперь не узнают люди. Давно ли я смотрелся в зеркало? Как я сейчас выгляжу?
Неожиданно мне захотелось бежать домой, чтобы скрыться от чужих глаз и поскорее увидеть свое отражение. Почему-то мне стало неловко перед знакомым, хотя, при ином раскладе, это ему должно было быть неловко, что он меня не узнает.
Он, между тем, внимательно вгляделся в меня, пытаясь вспомнить. Вдруг его глаза прояснились.
– А, Дима! Привет! – Он снова пожал мне руку и сердечно ее потряс. – Я что-то… переработал наверное.
Затем он еще раз пристально посмотрел на меня и сказал:
– Ты как-то по-другому выглядишь. Похудел или что?
Я уже не был таким приветливым, поскольку не мог полностью скрыть неприятных чувств, бушующих у меня внутри. Мы неуверенно обмолвились парой слов и разошлись каждый в свою сторону.
Дома я долго рассматривал себя в зеркале и пришел к выводу, что никаких изменений в моей внешности не произошло, если не считать того, что я стал меньше. Да, теперь это было очевидно, я не просто похудел, а уменьшился в размере.
Я учащенно дышал с приоткрытым ртом и буравил глазами отражение. Я чувствовал, как во мне, словно раскаленный сгусток, зреет приступ паники. Но, несмотря на мое состояние, которое походило на хрупкий деревянный мост, нависший над пропастью, я понимал, что знакомый не смог бы меня не узнать только поэтому. Случившихся изменений недостаточно, ведь мой облик остался прежним, а он действительно растерялся и не мог меня вспомнить.
«Должны быть еще какие-то причины, о которых я пока не знаю» – думал я, ощущая потусторонний страх.
Вскорости мои подозрения подтвердились и эта ситуация усугубилась.
3
Я сидел возле окна на кухне и пытался вспомнить сон. Восстановить малейшие детали, заново их прочувствовать, чтобы докопаться до сути.
Я находился в глубоком бесконечном космосе и всецело ощущал благоговение и трепет перед колоссальной и всеобъемлющей пустотой, сомкнувшейся вокруг меня. Также я ощущал полную невесомость. Очевидно, настолько, насколько мог себе это представить, поскольку я в невесомости никогда не бывал. Все чувства обострились и, как это часто бывает во сне, я испытывал их ярче, чем вероятно испытал бы в реальности, поскольку случись это в реальности, мои эмоции бы усложнились и рассыпались на осколки оттенков. Во сне, так же, как и в наших представлениях о каком-то событии будущего, чувства – это концентрат, а в жизни они размазываются по бытовым деталям, словно масло по бутерброду.
Помнится, во сне я даже подумал, что ничего подобного никогда в жизни не ощущал. Что, хоть я всегда по-дилетантски увлекался космосом и не раз пытался представить его безграничные просторы, это ощущение стократно сильнее всех моих воображаемых экспериментов. Оно было настолько полным, словно я шагнул за пределы своего тела и сознания, действительно оторвался от земли, оставив там все ограничители. Разве может бодрствующее сознание вместить в себя понимание такой пустоты?
Далее впереди я видел звезду. Яркое белое сияние с синеватым ореолом скрывало ее физический размер, но я понимал, что это сама звезда. Что наблюдаю не только свет, от нее исходящий, что она действительно близко, поскольку я видел небольшой диск, а не просто точку. И звезда затмевала своим сиянием другие светила вокруг себя.
Мне случалось смотреть в телескоп, и я испытал разочарование, когда понял, что невооруженным глазом мы видим не звезды, а только их свет. Я имею ввиду не то, что мы видим их спустя много лет из-за скорости света, а то, что с нашей позиции, вследствие удаленности, их размеры на самом деле гораздо меньше, чем сияющие точки, которые мы видим. То есть, если бы звезды не излучали мощный поток света, а только отражали его, как Луна, то мы бы их не смогли разглядеть, потому что их физические размеры были бы гораздо меньше даже тех мерцающих точек на нашем небосводе. В отличии, например, от Солнца, которое находится настолько близко, что мы имеем представление о его настоящих размерах, поскольку видим диск.
Но здесь я наблюдал саму звезду. Она зависла в пустом пространстве и вдруг я понимал, что вероятно нахожусь к ней ближе, чем к Земле. Я не оглядывался назад, не искал глазами Землю, меня сразу охватывал безотчетный страх. Я начинал ощущать, что, несмотря на невесомость, я плыву прямо к звезде. Медленно, но все же я двигался сквозь всеобъемлющую пустоту, потому что неведомая сила притягивала меня к ней.
Сила эта была ни на что не похожа. Я не видел и не понимал ее, но когда во сне я о ней думал, мне казалось, что я соприкасаюсь с чем-то инородным. Сознание отрывалось от оков привычного восприятия, и я начинал ее постигать. В ней все было настолько по-другому, с иными взаимосвязями, что закостенелый ум бодрствующего вряд ли будет способен этим проникнуться. Меня словно охватывали тайные прикосновения пальцев потустороннего и через них в меня проникала эта сила, и уже не казалась мне настолько чужой, будто миновал первый шок. Но как только я просыпался, все эти ощущения рассеивались, вытесненные насущной реальностью. И контакт с этой силой начинал казаться мне страшным, хотя я смутно помнил, что, когда я