— Что касается меня, то я стараюсь избегать любых контактов с полицией, — проворчал он. — Вмешательство полиции обычно обходится в три фунта штрафа или в двенадцать дней каталажки. Старайтесь держаться подальше от полиции, миссис Корбетт. Это вам мой дружеский совет.

— Как будто кого-то интересуют мои желания! — воскликнула дама. — Вы человек образованный, капитан Тул, и я покажу вам эту бумагу. Она напечатана четким черным шрифтом на белой бумаге. На нее даже наклеена марка. Очень важный документ! Я вздрагиваю каждый раз, когда мне приходится дотронуться до этой бумаги!

Она достала из небольшого шкафчика лист бумаги и протянула его моряку.

— Пожалуйста, прочитайте эту бумагу вслух, капитан, — попросила женщина. — Тогда я буду уверена, что она мне не приснилась. К сожалению, у меня случаются кошмары.

— Гром и молния! — воскликнул Тул, пробежав глазами документ. — Это уведомление кажется мне крайне тревожным!

И он прочитал взволнованным голосом:

«Всем чиновникам и слугам его Величества Короля! Всем чиновникам, судебным исполнителям, офицерам и солдатам конной полицейской стражи и коммунальным полицейским приказывается:

Арестовать и доставить в ближайший исправительный дом так называемого Джереми Корбетта, четырнадцати лет, и его брата Гилберта, двенадцати лет, сбежавших три недели назад из приюта в Барнсе. Доказано, что эти два лица жили бродяжничеством на протяжении указанного времени.

Азигейл Нитль, шеф-констебль».

— Что вы скажете об этом, капитан? — вздохнула миссис Корбетт. — Ведь это мои племянники, сыновья умершего брата моего дорогого блаженной памяти мужа. Какой стыд для достойной вдовы, если когда-нибудь эти два испорченных юноши будут повешены…

— Ладно, моя дорогая, не так уж это все серьезно, — постарался успокоить женщину моряк. — Конечно, будет весьма прискорбно, если этих двух бедняг задержат.

Он надолго задумался, рассеянно глядя в огонь. Потом сказал:

— Я хорошо знал их отца, Ли Корбетта. Это был хороший моряк.

— Скажите лучше — хороший пьянчуга! — скрипнула зубами миссис Корбетт.

— Но вы только подумайте, как трудно сложилась его жизнь! Вспомните, каким он был молодым, когда умерла его жена, оставив на него двух малышей! В таких условиях разве можно упрекать его в том, что он изредка прибегал к виски, чтобы найти хоть немного утешения?

— Как красиво вы говорите! А ведь он умер, не вернув мне долг, восемь фунтов стерлингов! Это что, не считается, капитан Тул?

Действительно, восемь фунтов стерлингов были крупной суммой. А для Уоппинга они были настоящим состоянием.

Тул хорошо представлял это. Поэтому он постарался поскорее перевести разговор на другой сюжет.

— Все равно, — вздохнул он, — мне будет тяжело узнать, что Джерри и Гиба арестуют, как обычных преступников.

— Мне наплевать на это, — пробурчала мегера. — Я не собираюсь иметь дело с этими двумя кандидатами на виселицу. Я только сожалею, что они носят фамилию Корбетт, как и я. Можете мне поверить, капитан, я не пошевелю пальцем, чтобы помочь этим двум бродяжкам скрыться от полиции. К черту этих сопляков!.. А вот и ваш обед.

Действительно, котлеты, цветная капуста и картофель были готовы и распространяли соблазнительный запах горячей еды. В дополнение к котлетам миссис Корбетт выставила на стол большой кусок еще дымящегося горохового пудинга.

Несмотря на эти деликатесы, бравый капитан Тул ел без аппетита, так как его голова была занята воспоминаниями о старом товарище Ли Корбетте и мыслями о бедных мальчуганах, сбежавших из приюта в Барнсе, потому что они не смогли дольше гнить в этой мрачной дыре.

Едва Тул отодвинул пустую тарелку и сделал большой глоток портера, как дверь на кухню резко распахнулась.

— Добрый вечер, честная компания!

Голос показался ему грубым и неприятным. Лицо капитана Тула помрачнело, а его простодушный взгляд стал суровым, когда он увидел вошедшего.

Это был верзила с грубыми чертами давно небритого лица, с глубоко сидящими в глазницах слезящимися глазами. Нос у него был багровым и распухшим, а лоб пересекала свежая ссадина.

— А, капитан Тул! Приятного вам аппетита, насколько я вижу!

— Благодарю, капитан Кросби.

— Рад тебя видеть, Тул. Мне нужно поговорить с тобой.

— Вообще-то я не очень стремлюсь к беседам с тобой, — холодно ответил невысокий капитан.

— Я могу сказать то же самое, — ухмыльнулся верзила. — Но я не буду искать обходной путь. Твоя грязная лоханка для перевозки угля, твой «Си Галл» встал у причала Вадцинг Пьер, в идеальном месте для моего «Хока».

— «Си Галл» отнюдь не лоханка для перевозки угля, — сухо ответил Тул. — И он останется стоять там, где стоит.

— Ты говоришь ерунду, лишь бы сказать что-нибудь, Тул. Но я думаю, что ты быстро передумаешь. Ты далеко не первый дрозд, которого я научил свистеть.

— Да и тебе самому тоже не мешает поучиться свистеть, — невозмутимо ответил капитан Тул. Он поднял руку. Рукав его куртки из голубой шерсти вздулся над мускулами, твердыми, как пушечное ядро. Кросби хорошо понял намек и решил, что ему не стоит рисковать своим и так сильно пострадавшим носом.

— Ладно, — проворчал он. — Рано или поздно все проблемы решаются…

Потом он крикнул:

— Эй, женщина! Где мой грог!

По правде говоря, это был не грог, а солидная доза горячего рома, которую миссис Корбетт с угодливой улыбкой поставила перед своим беспокойным клиентом.

Поднимая дымящийся стакан, Кросби с насмешкой посмотрел на Тула.

— Ты знаешь, капитан Тул, в честь какого события я поднимаю этот стакан? Не буду скрывать от тебя, что речь идет об обручении. Более того, скорее даже о свадьбе.

Любуясь растерянным видом Тула, Кросби продолжил:

— Я вижу, что миссис Корбетт придержала свой язычок.

Удивленный взгляд Тула переместился на Эмили.

— Вот именно! Миссис Корбетт скоро станет миссис Кросби! — гаркнул великан, оглушительно расхохотавшись.

Теперь уже малыш Тул, наш маленький морской волк, с издевкой посмотрел на Кросби.

— Значит, ты распрощаешься с соленой водой, чтобы стать кабатчиком?

Грубиян с угрозой посмотрел на него.

— Если ты думаешь, что я собираюсь работать клоуном за стойкой и подавать на столики тарелки с жареной ветчиной таким шутам, как ты, то ты сильно ошибаешься, Тул. Я буду продолжать плавать на своем «Хоке», но мое судно изменится.

Я поставлю на него паровик, старина. Я только что купил двигатель, выложив на стол круглую сумму в сто фунтов.

Эмили Корбетт смущенно откашлялась.