Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тридцать секунд, — командует координатор показа.
Несусь между других гримерных столов в сторону коридора. Никто не реагирует на мою сверкающую голову в сочетании с обычной майкой и спортивными штанами. Все, кто работает на модных показах, давно привыкшие к такого рода зрелищам.
Улыбаюсь всем девочкам, которых вижу тут. Снаружи я сама вежливость и доброта, но мысленно я та еще мегера. Некоторым «коллегам» желаю сегодня на подиуме как минимум подвернуть ногу.
Я до сих пор не забыла, как блондинка Мина подсыпала стекло в мои туфли, а брюнетка Жанна подрезала мой корсет таким образом, чтобы во время ходьбы он сполз вниз и оголил перед всеми зрителями мою грудь.
Модельный бизнес жесток. Девушки несмотря на свою хрупкость и зачастую ангельский взгляд в душе те еще хищники. Каждая готова выгрызть зубами место под солнцем. И я не исключение.
В глаза мы — подруги, за спиной — гремучие змеи. Дружить здесь можно только пока вы с подружкой находитесь на одном уровне. Как только тебе выпадает шанс подняться выше, тут же становишься её врагом номер один.
Острые языки некогда подруг быстро разносят все твои тайны по желтым газеткам, плюют в спину, как только ты оказываешься хоть капельку лучше, чем остальные.
Сворачиваю вправо. Заветная дверь туалета в пяти метрах. Но увидев возле нее Назара и Аннет, я тут же возвращаюсь за угол.
Осторожно выглядываю из своего укрытия. Вслушиваюсь в их разговор. Не в моих правилах прятаться. Обычно я несусь на всех парах несусь в гущу событий, но сейчас…
Растерянность в глазах Назара, которую я ранее никогда не видела, меня останавливает. Он стоит напротив Аннет и держит в руке чью-то фотографию.
— Нашему сыну, Горский, год и четыре. Зовут Мирослав. Нам нужны деньги. Много денег.
С трудом удается сдержать смех. Эта женщина сумасшедшая. Прийти к Горскому и просить милостыню. Господи, это умора. Что ж там за мужик у Баженовой такой непутевый, что женщине приходится идти на поклон к бывшему боссу?
И не стыдно ей? Давит на жалость через маленького ребенка.
Выпрямляю спину и выхожу из укрытия.
— Вот так встреча! Кого, кого, а тебя, Аннет, тут увидеть я точно не хотела.
— Здравствуй, Каролина. Рада, что ты к нам присоединилась.
Бросаю в сторону блондинки мимолетный насмешливый взгляд, полностью сосредотачивая внимание на своем муже.
— Всё хорошо? — смахиваю с его пиджака невидимые пылинки, прикасаюсь пальцами к гладко выбритому подбородку.
Складка меж его бровями становится глубже, сужаются веки.
— Я же сказал, что сам разберусь. Возвращайся в гримерку, Каро. Показ вот-вот начнётся. — громко чеканит Горский.
Поджимаю недовольно губы. Опять этот его командный тон, да ещё и при Баженовой. Бесит.
Я уже готова устроить скандал, но раздувшаяся вена на шее мужа привлекает моё внимание. За годы нашего брака я успела уяснить, что она становится видна только в том случае, когда муж чертовски зол.
Все, кто знает об этом маячке, предпочитают устраниться и переждать бурю где-то в другом месте.
Почти все.
Я и Аннет — единственные, кто никогда не пасовал перед ужасным настроением Горского.
— По какому поводу собрание? Ностальгия о былых временах? — растягиваю губы в притворной улыбке.
Стройная блондинка с идеально ровным каре кивает в сторону снимка, который до сих пор покоится в руке Назар. Выхватываю фотографию, прежде чем он опомнится и спрячет её в карман.
— Это кто? — пошатнувшись, спрашиваю я у Назара.
— Каролина, отдай, — Горский пытается перехватить мою руку, но я умело уворачиваюсь от его захвата.
— Это твой сын? — хрипло переспрашиваю я у Баженовой.
Маленький карапуз на цветной фотокарточке сосредоточенно грызет пластмассовую грушу. Светлый цвет волос и насыщенно синие глаза явно ему достались от матери, а вот губы… Губы определенно перепали парнишке от папы.
— Это наш с Назаром сын, — с особой интонацией бывшая помощница мужа выделяет местоимение «наш». — Ему год и четыре. Зовут Мирослав.
Земля уходит из-под ног. Хватаюсь за локоть Назара. Его рука моментально опоясывает мою талию и прижимает к себе.
Поднимаю голову, вглядываюсь в лицо мужа. Он все так же серьезен и хмур. Но только вот та растерянность в глазах, которую я заприметила еще издалека, до сих пор плещется в его зеленых радужках.
— Ты врешь! — Вместо крика мой голос ломается и хрипит. — Нагло врешь! Мой муж никогда не смотрел на тебя как на женщину, откуда вдруг общий ребенок?
— Я готова сделать тест ДНК, — ехидный голос ненавистной мне женщины, заставляет сжаться всё внутренние органы, — если тебе полегчает.
— Назар, скажи, что она врет. — Смотрю на мужа, а перед глазами всё расплывается. Слёзы предательски рвутся наружу. Толкаю со всех сил его в грудь. — Да ответь уже что-нибудь!
Он молчит слишком долго, разбивая моё сердце на части.
— Когда? — проглотив эмоции, отрешенно спрашиваю я.
— Помнишь ту командировку в Греции, когда у него внезапно пропал телефон?
Еще один удар под дых. Словно кто-то лезвием режет меня изнутри. Я помню те две недели. Никогда их не забуду.
— Аннет, замолчи! Все вопросы касательно денег я решаю только в офисе. Проваливай!
Горский подхватывает меня под локоть и тащит подальше от Баженовой. Электрический разряд пробивает тело. Отскакиваю от мужа, как от прокаженного.
— Каролина, у тебя важный показ. Помнишь? — Горский не обращает внимания на мою дрожь. Трясет за плечи. — Ты должна выбросить все лишнее из головы. Твоя карьера на кону. Обо всём поговорим позже. Поняла?
Киваю словно тряпичная кукла, не потому что согласна с мужем, а потому что силы покинули мое тело.
Это не я, это не со мной происходит. Мой муж не мог мне изменить. Не мог.
— Вот ты где! — хлопнув громко в ладоши, восклицает один из координаторов показа. — Я отпустил тебя на пол минуты, а ты пропала на десять. Ещё заставила искать тебя по всему зданию. Каролина, марш одеваться. До начала показа меньше минуты.
Мужчина с наушниками в ушах хватает меня за руку и тащит обратно в гримерку. Я не сопротивляюсь. Наоборот, бегу от этого места и от этих двоих как можно дальше.
Ненавижу! Ненавижу их всех!
Буквально впрыгиваю в подготовленное для меня платье. Прошу девочек затянуть корсет как можно сильнее. Врезающиеся в кожу металлические детали отвлекают от мыслей. Боль физическая притупляет остальные ощущения. Сейчас главное не думать.
Втискиваю ноги в туфли на размер меньше, поджимаю пальцы. В таких тисках споткнуться очень легко. Поднимаю глаза и вижу прямо перед собой моделей,
