В душевой, не замечая вялых попыток вырваться, снимаю системную одежду и запихиваю под не горячие струи душа. Сначала согреть тело, только потом конечности. Придерживаю, чтобы не упала. Её голенькое тело сейчас не пробуждает абсолютно никаких плотских мыслей, она всего лишь пострадавшая, а я её лечащий врач.

Кстати, врач, что показывает диагностический взгляд от среднего исцеления (человек)? Ох, ты ж, как всё серьёзно! Сердце, сосуды, печень, лёгкие, большая часть поверхности кожи — в красных оттенках, всё остальное в жёлтом цвете. Целительский жезл, первым делом — сердце, затем перехожу на туловище, одновременно по чуть-чуть поднимая температуру воды. Приступаю к разогреву конечностей, по-прежнему сливая прану на лечение.

Вывел её из красного спектра, снял часть глубоких обморожений, вызывавших самое большое опасение. Выключаю воду, несу сушиться, она вообще обмякла, засыпает. Нет, погоди, спать нельзя! Энергично тру голову, завтра за причёску она спасибо явно не скажет — но главное, что завтра для неё наступит. Более-менее высушил, заворачиваю в новые сухие полотенца, несу в её бокс:

— Как крикну, принесёте не сильно горячий сладкий чай и вкусняшки из сухпая.

В её комнате, в шкафу нашёл тёплый халат, надеть который на неё оказалось той ещё проблемой — в моих руках почти безвольная кукла. Кое-как справившись с задачей, зову врача с нашатырём и Пашу с чаем.

Саша закашливается и недовольно выныривает из безразличия — приказываю ей выпить чая и хоть немного поесть. Пока сомнамбулически запихивает в себя энергетический батончик, переодеваюсь в сухое сам. Стелю на её кровать расстёгнутый тёплый спальник, она, засыпая на ходу, доедает. Укладываю её в кроватку, теперь полное исцеление из жезла.

Так как грелок у нас, к сожалению, нет, а согреть её необходимо, ложусь к ней, греть теплом своего тела, сверху накрывая нас вторым спальником. Думал, полежу с ней пол часика, чтобы она окончательно отогрелась, да пойду к себе в бокс потихоньку. Ага, как же… уснул с ней в обнимку!

Просыпаюсь утром, Саша уже на ногах:

— Да уж, не ожидала, что проснусь в таком интересном положении. Еле вырвалась из твоей хватки. Спит и ни на что не реагирует. И вот что… мне приснилось, что мы с тобой были в душевой, или это происходило на самом деле?

Встаю с её кровати:

— Ты прибыла с миссии в очень плохом состоянии, общее переохлаждение и обморожение многих участков тела, спасал тебя. Хочу сразу попросить извинить меня, скорее всего, ты стала игроком из-за моих трений с Сетом. Он таким образом решил отомстить — ударить по тем, кто находится рядом со мной. Илона бесследно пропала, похоже, она не выдержала испытания на становление игроком…

На время повисла гнетущая пауза:

— Прости за глупые и неуместные мысли… и я не знала, что произошло с Илоной.

— Просить прощение надо мне, — опускаю её «глупые мысли». — Хочу уточнить: Сет отправлял тебя на принудительные миссии?

— Да, два раза, не считая самой первой, когда проходила испытание.

— Тварь! А что с последней? Зачем ты пошла на необязательную миссию?

— Я не сама! Предложили миссию, я её не принимала, но меня всё равно призвало.

— Никто не вызвался добровольцем, и просто сильно не повезло, что жребий пал на тебя.

— Что будет дальше? Ты возьмёшь меня в свою команду? — с затаённым чувством не то надежды, не то страха, спрашивает она.

— Конечно, я обязательно позабочусь о тебе, это даже не обсуждается, — в конце концов, она попала в этот переплёт по моей вине. Хотя употреблять тут слово «вина» не совсем корректно, как раз «вины» нет, есть «злая воля бога».

Исключаю из группы аргентинского Пабло, как ни прискорбно, но после Сара мы общались всего единожды, у нас нет точек пересечения интересов. Посылаю запрос Саше, которая в качестве ника взяла именно это сокращение своего имени — далеко не самый худший вариант, она принимает.

Чёрт, как быть с Андреем — Сурой? Он ведь вчера тоже стал Игроком, в вероятность его гибели при инициации я ни капли не верю. Исключать из группы Серого, что сам старательно отходит в сторону? Ладно, решим.

— Постой на месте, проверю здоровье, — оглядываю девушку диагностом. — Всё хорошо, полностью здорова.

— Хочу сказать спасибо за вчерашнее…

— Не заставляй меня ещё раз говорить, что в любом случае помог бы тебе. Я пойду, проверю, как там бойцы, тоже присоединяйся.

— Я сначала в душ, а то причёска в стиле: я упала с сеновала…

— Это я постарался, надо было тебя высушить. Давай прихорашивайся, потом пойдём на завтрак.

— Хорошо, постараюсь поскорее. Дождёшься меня?

— Если ты не на час.

— Нет, я побежала, — она прихватывает одежду и выскакивает за дверь.

Выхожу в общий коридор, вчера, похоже, никакого празднования не было. Захожу к себе, Павла нет, ушёл на завтрак. Отлавливаю Котова, интересуюсь, что вчера происходило?

— Можно сказать, ничего. После твоего рассказа все призадумались, так что застолье даже не стали организовывать. Кстати, что с Александрой?

— Уже всё хорошо, подлечил, принял в группу, будет ходить на миссии с нами. Что по настроению бойцов после вчерашней речи?

— Скажу не совсем культурно, хз. Вроде ты говоришь правильные вещи, но постоянно жить с угрозой внезапной отправки на миссию… В общем, как я думаю, тебе стоит поговорить с каждым один на один.

— А ты сам определился?

— Сложный выбор, но я склоняюсь к тому, чтобы как минимум остаться в группе.

— Не подумай, что это агитация, но оставаться юнитом — глупая полумера. Сейчас ты не развиваешься, так как я не вижу смысла дарить юнитам очки Системы. Будучи игроком, ты сможешь решать самостоятельно. Думай, время есть. И ориентируй народ часам к десяти собираться на тренировку, понимаю, что мы только с вылета, но дисциплину ронять нельзя. На будущее надо продумать восстановительные процедуры после вылета, не каждый раз же напиваться.

— Понял. Но сегодня вечером в любом случае намечается небольшое нарушение. Товарищ полковник, я и Сура будем проставляться за новые звёздочки.

— О, поздравляю капитаном!

— Ну, как я узнал, только благодаря тебе досрочно.

— С той же степенью можно благодарить Систему, что пришла на Землю. Не забудь передать всем про тренировку, обрадуй, так сказать.

— Я прям заранее чувствую их радость…

— А куда деваться? Враги милосердием вряд ли будут отличаться.

Стучусь в бокс,