Подающий Славик Никитин, самый молодой в расчете, от внезапного крика с НП поскользнулся и чуть было не выпустил из рук снаряд. Хорошо, что «выбывающий» Ткаченко успел поймать Славика за воротник и одним движением поставил парня на ноги. После чего сам неловко плюхнулся в лужу и вытянулся во весь свой богатырский рост.

Только отвлекаться нельзя! Расчет не отводит глаз от надвигающегося «танка». Тот наползает медленно, грозно, кажется, нет такой силы, которая остановит его. «А вот и не угадал!» Сашка буквально прирос к орудию: глаза впились в темный силуэт, руки, на время ставшие частью стального механизма, набирали недостающие миллиметры, мокрое от пота и дождя тело напряглось с такой силой, словно само готово послать снаряд в цель. А мозг… Он сейчас работал с удвоенной силой, изобретая то, что в обычной ситуации и не придумаешь. Чего проще – прицелиться и выстрелить. Но этого мало. Наводчик хочет показать себя и доказать товарищам, что не зря считается лучшим в батарее. Сашка нацелил орудие прямо в черное дуло «танка»:

– А этому мы вот сюда!

Шемякин уже так охрип, что перешел на фальцет:

– Орудие!

Выстрел совпал с раскатом грома. Сверкнувшая молния на миг осветила радостные лица артиллеристов – еще одна цель накрыта! Да еще как – прямо в дуло!

– Ну, Саня, ты – огонь!

Курсанты принялись хлопать его по спине и плечам, выбивая снопы брызг. Сашка расплылся в улыбке, довольный сам собой: «А вы как думали! По-другому нельзя. Только так!»

Даже девчонки-санитары Маша и Люся, отползавшие от орудия с «раненым» Ткаченко на плащ-палатке, обернулись, чтобы посмотреть на Сашку. Герой! Надо же так суметь! Очухавшийся Ткаченко приподнялся на локте и помахал своим рукой. Эх, жаль, что без него…

Позади огневых позиций, рядом с палаткой с красным крестом, топтались свободные от стрельб курсанты, рядом с командирской «эмкой» дружно урчали двигателями несколько крытых полуторок и дымилась походная кухня.

Неподалеку располагался наблюдательный пункт начальника училища полковника Стрельбицкого. Он внимательно следил за «полем боя», то поднимая к глазам потертый полевой бинокль, то опуская его на грудь: эти ребята, на чью долю выпала страшная година войны, не подведут, пусть даже сейчас они выглядят незрелыми и слишком молодыми. Война любит молодых, это он знал по себе, эту простую формулу он запомнил на всю жизнь еще с Гражданской.

У полковника была настоящая военная биография. Ровесник века, Иван Семенович Стрельбицкий стал рядовым красноармейцем сразу же после Октябрьской революции. С тех пор не менял ни своих убеждений, ни своего рода деятельности. Преданный военному делу, он от начала до конца понимал, кто он и зачем судьба поставила его на это место. Лишь однажды, попав под безжалостный каток предвоенных репрессий, он задался вопросом «что происходит?». Тогда, в застенках, он изнемогал от сомнений, пытаясь для себя решить: почему тысячи взрослых людей вынуждены унижаться, доказывая, что они – это они, преданные Родине красные командиры, готовые для нее на все? Что нет никакого «польского шпиона» Стрельбицкого, а есть начальник артиллерии 35-го стрелкового корпуса и что все показания против него – наглая ложь и провокация? Тогда все обошлось – обвинения были сняты. Он старался заглушить в себе негодование и обиду, ибо то, чему он был предан все эти годы, было выше любых обид. Он вернулся в строй, а вскоре началась война.

Севернее города Лиды его бригада приняла на себя страшный удар фашистской танковой группы Гота. Казалось, такого ада не было ни до, ни после: горело все, что не могло гореть, – железо, вода, сам воздух превратился в огненную волну и окутал все вокруг. Немцы прорвались с флангов и окружили советские части. Потом это назвали Белостокско-Минским котлом. Нужно было выходить из окружения. На его счастье, остатки бригады смогли соединиться с удачливой «группой генерала Болдина» и прорваться к своим.

Обо всем этом спустя несколько дней Стрельбицкий докладывал начальнику артиллерии Красной армии генерал-полковнику Воронову. Тот был рад, что все так удачно закончилось, жал Ивану Семеновичу руку, поздравлял с будущей наградой. Но все его добродушие, неспешная манера разговора и незнакомая до этого таинственность настораживали полковника. Стрельбицкий упорно рвался на фронт, но вместо этого прямо там, в кабинете Воронова, получил назначение на должность начальника только что сформированного в Подольске артиллерийского училища.

Сегодня казалось, что это было в другой жизни – далекой и уже вчерашней. А между тем с тех пор прошло всего каких-то два месяца. Сейчас в его руках судьбы вот этих ребят. Они еще не нюхали пороха, но он, их командир, уверен: настоящий дух войны раскроет в курсантах то, что сделает их победителями, даже если многих и не спасет от смерти. А то, что они толковые ребята, полковник не сомневался.

Конкурс поступления в артиллерийское училище был более семи человек на место, еще бы – «боги войны». Учитывая краткосрочность курсов младших командиров (за 6 месяцев нужно было пройти курс молодого командира и освоить артиллерийскую грамоту), кроме отменной физической подготовки и крепкого здоровья, были и основные требования – необходимый минимум знаний точных наук: особенно приоритетны в данной профессии математика, геометрия и физика, эрудированность и острый ум, способности от радиста до разведчика. Специалист, обслуживающий артиллерийское орудие, должен быть и водителем, и наводчиком, и коневодом, любить лошадей обязательно (бо́льшая часть орудий на конной тяге), поэтому особые знания требовались и в умениях найти общий язык с лошадьми… Даже набор по комсомольским путевкам со всех регионов Советского Союза не освобождал от сдачи экзаменов, отбирали при поступлении в ПАУ исключительно «золотой запас» молодежи.

Он опустил бинокль и обернулся к командиру батареи лейтенанту Алешкину:

– Неплохо! Это ж надо – прямо в ствол снаряд загнать! Кто там наводчиком?

– Курсант Лавров, товарищ полковник. – На открытом лице комбата мелькнула довольная улыбка. Еще бы – сам начальник училища хвалит, да и то сказать: Лавров – действительно хороший наводчик. Добрый получится артиллерист.

– Молодец! Давайте третий макет!

Сквозь прицел Сашка видел, как над полем, блестя под дождем, медленно натягивается металлический трос. Это значит, где-то в стороне один из курсантов нахлестывает коня, поднимая с земли деревянные макеты танков. Но что это? Перед орудийным расчетом вместо одной выросли сразу три мишени! Не слишком ли, а? И тут же тяжелым грузом придавила горькая мысль: а немцы будут с тобой считаться и распределять свои мишени поровну? Стыдно, курсант Лавров!

Значит, надо что-то придумать. Стрелять по мишеням по очереди – задача несложная на первый взгляд. На самом же деле, пока проканителишься с наводкой, кто-то из настоящих танков тебя обязательно подстрелит. А если… всех троих разом! Сашка даже оглянулся на расчет – поняли ли они его задумку?.. Но все смотрели в поле и не замечали шальной Сашкиной радости. Один только Леша Богатов перехватил горящий взгляд наводчика и испуганно спросил: